Марина Цветаева

Ах, золотые деньки!
Где уголки потайные,
Где вы, луга заливные
Синей Оки?

Старые липы в цвету,
К взрослому миру презренье
И на жаровне варенье
В старом саду.

Ах, недаром лучше хлеба
Жадным глазкам балаган.
Темнокудрый мальчуган,
Он недаром смотрит в небо!

По душе ему курган,
Воля, поле, даль без меры...
Он рождён в лучах Венеры,
Голубой звезды цыган.

Продолговатый и твердый овал,
Чёрного платья раструбы...
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?
Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли...
По сторонам ледяного лица
Локоны, в виде спирали.

Шпагу, смеясь, подвесил,
Люстру потрогал - звон...
Маленький мальчик весел:
Бабушкин внучек он!

Скучно играть в портретной,
Девичья ждёт, балкон.
Комнаты нет запретной:
Бабушкин внучек он!

Я думаю об утре Вашей славы,
Об утре Ваших дней,
Когда очнулись демоном от сна Вы
И богом для людей.

В тёмной гостиной одиннадцать бьёт.
Что-то сегодня приснится?
Мама-шалунья уснуть не даёт!
Эта мама совсем баловница!

Пышно и бесстрастно вянут
Розы нашего румянца.
Лишь камзол теснее стянут:
Голодаем как испанцы.

Ничего не можем даром
Взять - скорее гору сдвинем!
И ко всем гордыням старым -
Голод: новая гордыня.

Бежит тропинка с бугорка,
Как бы под детскими ногами,
Всё так же сонными лугами
Лениво движется Ока;

Колокола звонят в тени,
Спешат удары за ударом,
И всe поют о добром, старом,
О детском времени они.

Без Бога, без хлеба, без крова,
- Со страстью! Со звоном! Со славой! -
Ведет арестант чернобровый
В Сибирь - молодую жену.
Когда-то с полуночных палуб
Взирали на Хиос и Смирну,
И мрамор столичных кофеен
Им руки в перстнях холодил.

Без зова, без слова, -
Как кровельщик падает с крыш.
А может быть, снова
Пришёл, - в колыбели лежишь?

Горишь и не меркнешь,
Светильник немногих недель...
Какая из смертных
Качает твою колыбель?