Николай Платонович Огарёв

Под дальним небосклоном
Чернеет город мой,
Туманный образ словно,
Покрыт вечерней мглой,
Сырой вздувает ветер
Седую пену вод,
Рыбак однообразно
В ладье моей гребёт.
Ещё раз вспыхнул запад
И грустно озарил
То место, где оставил

Смеркаться начинает,
Уж звёзды надо мной, —
И вот мы подъезжаем
К заставе городской.

Дома стоят рядами,
Огонь мелькает в них, —
И стук от экипажей
Несётся с мостовых.

Вспомнил я, товарищ,
Ты сошёл в могилу,
Миру лучшей доли
Было ждать не в силу.

Я схожу в могилу
Полный утомленья,
Не дождусь я тоже
Миру обновленья.

Ох! Изба ты моя невысокая...
Посижу, погляжу из окна,
Только степь-то под снегом широкая,
Только степь впереди и видна.
Погляжу я вовнутрь: полно ль, пусто ли?..
Спит старуха моя, как в ночи;
Сиротинка-внучонок, знать с устали,

Ночь темна, на небе тучи,
Белый снег кругом,
И разлит мороз трескучий
В воздухе ночном.

Вдоль по улице широкой
Избы мужиков —
Ходит сторож одинокой,
Слышен скрип шагов.

Смолкает «Колокол» на время,
Пока в России старый слух
К свободной правде снова глух,
Пока помещичье племя
Царю испуганному в лад
Стремится всё вести назад,
И вновь касается окова
До человеческого слова.
Но вспять бегущая волна

Тускло месяц дальной
‎Светит сквозь тумана,
И лежит печально
‎Снежная поляна.

Белые с морозу
‎Вдоль пути рядами
Тянутся берёзы
‎С голыми сучками.

Тройка мчится лихо,
‎Колокольчик зво́нок,
Напевает тихо
‎Мой ямщик спросонок.

Тускло месяц дальний
Светит сквозь тумана,
И лежит печально
Снежная поляна.

Белые с морозу
Вдоль пути рядами
Тянутся берёзы
С голыми сучками.

Прими, товарищ добрый мой,
Души мечтающей признанья,
С тобой связал я жребий свой,
Мои — и радость и страданья.
Друг! все моё найдёшь здесь ты,
И к миру лучшему стремленья,
О небе сладкие мечты
И на земле — разуверенья.

Опять они, мои мечты
О тишине уединенья,
Где в сердце столько теплоты
И столько грусти и стремленья.

О, хороши мои поля,
Лежат спокойны и безбрежны...
Там протекала жизнь моя,
Как вечер ясный, безмятежный...