Стихотворение

Милый друг мой! Румянцем заката
Облилось моё небо, и ты,
Как заря, покраснела за брата
Прежней силы и юной мечты.

Не красней ты и сердцем воскресни:
Я ничем, кроме ласки и песни,
И любви без границ, без конца,
За тебя не прогневал Отца...

Цветут камелия и роза,
Но их не видит мотылёк:
Ты жизнь и смерть его, ты — грёза
Певца цветов, моя мимоза,
Мой целомудренный цветок,
Затем что в звучном строе лета
Нет и не будет больше дня
Звучней и ярче для поэта,

Боже мой, боже! Ответствуй: зачем
Ты на призывы душевные нем,
И отчего ты, господь-Саваоф,
Словно не слышишь молитвенных слов?
Нет, услыхал ты, узнал — отчего
Я помолилась?.. Узнал — за кого.
Я за него помолилась затем,

Я умру... Но со мной, может быть, не умрёт
Предрассветная песня моя.
Может быть, до зари хоть она доживёт,
До зари лучезарного дня!
И что грезилось мне только светлой мечтой,
Встретит песню мою наяву.
И быть может, в душе чьей-нибудь молодой

Не обещай мне новых слов, -
Не хочет сердце их.
Ещё хранит моя любовь
Свет старых слов твоих.

Они рождались под грозой
Тяжёлых наших дней,
И горькой выжжены слезой
Они в душе моей.

Шепот тополя весною
Я задумчиво ловлю...
Будто слышу над собою
Чьё-то робкое "люблю"...

Диким мёдом и цветами
Пахнет свежая листва,
И туманится мечтами,
И кружится голова.

Оттого я о соснах седых,
О задумчивых соснах пою,
Что под сказки их веток густых
Засыпала в родном я краю...
Ведь они для меня берегли
Чуть раскрытых фиалок цветы...
И под ними так чудно цвели
Молодые, как утро, мечты!..

С какою нежностью покоит на руках
Она своё дитя в задумчивом молчаньи!..
На сомкнутых губах лежит печать страданья,
И ласка тихая в опущенных глазах...
С тревогою прижав дитя к груди своей,
В его грядущее она глядит с тоскою,

Лес рубят - молодой, нежно-зелёный лес...
А сосны старые понурились угрюмо,
И полны тягостной неразрешимой думы...
Безмолвные, глядят в немую даль небес...
Лес рубят... Потому ль, что рано он шумел?
Что на заре будил уснувшую природу?

На предвечной колеснице
Мчится жизнь в венце из роз
Блещут огненные спицы
Окровавленных колёс.

И спокойною рукою
Сыплет жизнь дары судьбы,
И бегут за ней толпою
Властелины и рабы.