Стихотворение

Когда она пришла в наш город,
Мы растерялись. Столько ждать,
Ловить душою каждый шорох
И этих залпов не узнать.
И было столько муки прежней,
Ночей и дней такой клубок,
Что даже крохотный подснежник
В то утро расцвести не смог.

Всё не верится, чёрт возьми,
В то, что мы с тобой уцелели
Как шатает нас от весны,
Как мы страшно переболели
Видно в этой войне, мой друг,
Мы утратили слух и зренье,
И как новый и злой недуг
Нас пугает выздоровленье

Многоэтажные дома,
Машины, люди, тротуары,
Забор, зелёная трава,
Кафе, салоны, рестораны.
Трамвай, автобусы, маршрутки,
Пекарня, голуби, окно -
Пальто, кроссовки, шапки, куртки.
Реклама, вывески, кино...

Я проснусь однажды утром
Загорелым сорванцом
Понимая очень смутно
Что всё это просто сон.

Натяну скорее шорты
И с обветренным лицом
Улыбаясь свету солнца
Щурясь выйду на крыльцо.

суровой осени торговые ряды
я продавал здесь небо за суглинок
за стук колёс за снег за поединок
раздолья и колхозной борозды

кто в этом поле плугом проходил
тот дни свои отсчитывал до смерти
я пил бурбон из кукурузной дерти
и ветер мои губы холодил

увозит рейсовый автобус
уходит синий воронок
молоковоз вращает глобус
как ты попал сюда сынок

сорви пружину под матрасом
пусти по горлу как гюрзу
и сталин над иконостасом
прольёт грузинскую слезу

ты кормишь птиц и он по сути птица
он поднимает белое перо
но как поэт не может опериться
а потому играется в Пьеро
смешно смотреть комедия дель арте
картина на которой есть Верлен
звучат стихи о северном Монмартре
о белизне перчаток и колен

Не свет зари поднимет муравейник,
а радио, будильник, понедельник,
и я не забываю по утрам
предать себя и выйти на работу,
преодолев молчание и рвоту,
и всякое терзание утрам-
бовав, как будто бы на стройке
сухой песок; ворочаясь на койке,

Я скоро сдохну, Господи, воды
подал бы кто, мне нужно причаститься.
Ты обратишь? Я чувствую сады,
нет, не сады – из ветхого страница,
как дерево в июне шелестит.
Я этот шелест в парке обнаружил
и там остался, пьяный неофит, –

ни до ни после не буду издан
подписан кем-то себе в укор
ко мне стучится небесный пристав
с лицом обернутым в коленкор
и произносит на что Терентьев
тебе форзацы и корешки
подумай лучше о нашей ренте
за эти сумерки и стишки