Стихотворение

Когда умирает для уха
Железа мучительный гром,
Мне тихо по коже старуха
Водить начинает пером.
Перо её так бородато,
Так плотно засело в руке...

Над ризой белою, как уголь волоса,
Рядами стройными невольницы плясали,
Без слов кристальные сливались голоса,
И кастаньетами их пальцы потрясали...

Не мастер Тира иль Багдата,
Лишь девы нежные персты
Сумели вырезать когда-то
Лилеи нежные листы, -

С тех пор в отраве аромата
Живут, таинственно слиты,
Обетованье и утрата
Неразделённой красоты,

В белом поле был пепельный бал,
Тени были там нежно-желанны,
Упоительный танец сливал,
И клубил, и дымил их воланы.

Чередой, застилая мне даль,
Проносились плясуньи мятежной,
И была вековая печаль
В нежном танце без музыки нежной.

Я годы отдал изученью
Премудрости земных вещей:
Внимал весенних птиц я пенью,
Звенящей спелости полей.

Вели меня пути-дороги
В пески, и в горы, и в леса.
Могу я поделиться многим,
Что видели мои глаза,

Прощай, мой тихий сельский дом!
Тебя бежит твой летний житель.
Уж снегом занесло кругом
Мою пустынную обитель;
Пруды замёрзли, и слегка
Ледком подёрнулась река.

Опять дожди, опять туманы,
И листопад, и голый лес,
И потемневшие поляны,
И низкий, серый свод небес.
Опять осенняя погода!
И, мягкой влажности полна,
Мне сердце веселит она:
Люблю я это время года.

Позабывши о твёрдом стремленьи
И закрывши от света глаза,
Я, как прежде, впадаю в волненье,
И дрожит на реснице слеза.

Снова стих я зову позабытый;
Снова рифма мне сладко звучит;
Снова голос, не вовсе убитый,
Поднялся и опять говорит.

эта беженка снова с детьми в коридоре – едва на полу
уложились – по лицам круги милицейского
опять фонаря – а соседа спина не добра и не зла – что-то
снова о мясе с запрятанным шёпотом
и вернувшаяся из путешествий с душой тут и там предлагаемой

Бывает час в преддверьи сна,
Когда беседа умолкает,
Нас тянет сердца глубина,
А голос собственный пугает,

И в нарастающей тени
Через отворенные окна,
Как жерла, светятся одни,
Свиваясь, рыжие волокна.