Стихотворение

И здесь обманчива весна,
И здесь она непостоянна.
Беда моя, моя вина,
Что ей доверилась я рано.
Который день стекло окна
Так мутно, как стекло стакана
Из-под вчерашнего вина.
Но вижу я издалека:
Стоит девчушка на балконе

Когда же, когда это было?
За валом охотился вал,
Всю бухту болтало, знобило,
Причал, как шакал, завывал.
И псы словно остервенели,
Горланили стаи ворон.
Ворочались люди в постели,
Латая разорванный сон.
Усильем, как ночь эта, длинным

Шедевры вeдомы – творцы ведoмы.
Пророка нет в отечестве своём.
Почудятся непрошенные громы —
Так свет погасим, крепко дверь замкнём.
Нам жить на кузне рукотворных молний,
Хоть пламя ест глаза и пальцы жжёт.
А если непокорный гром не молкнет,

Сидел человек на дороге,
Сидел на большой дороге,
Сидел на проезжей дороге
И говорил, говорил…
Шли по дороге женщины,
И говорил он женщинам:
– Как хороши вы, женщины,
Женщины, вы прекрасны!
Нравилось это женщинам,
И улыбались женщины,

Вечерних улиц неуверенных,
Себя не помнящих, потерянных,
Я стала избегать не вдруг.
Мой дом беднел родными лицами,
И над фонарными грибницами
Бледнел подслеповатый круг.
Бегом по лестнице – и в логово.
Как выстрел, дверца лифта хлопала,

Она теряла лицо.
Может быть, это возраст –
штрихов и бороздок хворост?

Колонковые кисти дарёные
сохнут приговорённые,
выцветают, плывут акварели
потускнели глаза, присмирели,
выйти в утренний свет, как напиться,
стайка домиков под черепицей.

И ещё один день отжила, отбыла,
дожидаясь полночных снотворных,
правда, день был какой –
ясноликий, морской,
в гребешках и серёжках узорных.
Вместе с вами вдоль моря я шла босиком,
приминая остывший песок.
Позади бело-красные стулья вверх дном,

Рифма повисла на карандаше.
Тихо, мой милый, у нас в шалаше.
Нынче безвыходный день выходной,
сам задыхается зной обложной.
Только бы вечером, ближе к семи,
голос родной услыхать за дверьми.

Покосы, откосы, плёсы –
несло нас, везло, катило.
Домчались – раздето, босо,
лезет в глаза светило.

На безотказном джипе
петляем. Без леса подлески.
С весёлым водителем в кипе
бесстрашны, как рыба на леске.

Конец не за горами,
додрёмываю жизнь.
Твержу себе: «Держись
последними дарами».
Поэт сказал: «Не спи»,
в бессоннице покорной
я по квартире чёрной
брожу, как на цепи.
Трёхмесячная жизнь
сопит в кроватке внука,
не спит чешуйка лука,