Стихотворение

Ветер летит и стенает.
Только ветер. Слышишь - пора.
Отрекаюсь, трижды отрекаюсь
От всего, чем я жил вчера.
От того, кто мнился в земной пустыне,
В лёгких сквозил облаках,
От того, чьё одно только имя
Врачевало сны и века.

Верность - прямо дорога без петель,
Верность - зрелой души добродетель,
Верность - августа слава и дым,
Зной, его не понять молодым,
Верность - вместе под пули ходили,
Вместе верных друзей хоронили.
Грусть и мужество - не расскажу.

Лысый, грязный, как бездомная собака,
Ночью он бродил забытый и ничей.
Каждый кабачок и каждая клоака
Знали хорошо его среди гостей.
За своим абсентом молча, каждой ночью
Он досиживал до «утренней звезды».
И торчали в беспорядке клочья

Вдруг — среди дня — послушай —
Где же ты?
Не камни душат —
Нежность.

Розовое облако. Клёкот беды.
Что же — запыхавшись, паровозом
Обегать поля? — Даже дым
Розов.

В сырую ночь ветра точили скалы.
Испания, доспехи волоча,
На север шла. И до утра кричала
Труба помешанного трубача.
Бойцы из боя выводили пушки.
Крестьяне гнали одуревший скот.
А детвора несла свои игрушки,
И был у куклы перекошен рот.

Те же румыны, газа свет холодный,
бескровный,
Вино тяжёлое, как медь.
И в сердце всё та же готовность
Сейчас умереть.

В тихих прудах печали,
Пугая одни камыши,
Утром купались
Две одиноких души.
Но в полдень, когда влага застыла,
И тревогой затмились леса,
И в небе полуденном скрылась
Первых видений роса,
Одна из них, жадно ныряя,
Коснулась ровного дна,

Снова смута, орудий гром,
И трепещет смертное сердце.
Какая радость, что и мы пройдём,
Как день, как облака, как этот дым, вкруг церкви!
Полуночь, и пенье отмирает глухо.
Темны закоулки мирской души.
Но высок и светел торжественный купол.

Носил учебники я в ранце,
Зубрил латынь, над аргонавтами
Зевал и, прочитав «Каштанку»,
Задумался об авторе.
Передовые критики
Поругивали Чехова:
Он холоден к политике
И пишет вяло, нехотя,
Он отстаёт от века
И говорит как маловер,

В музеях Рима много статуй,
Нерон, Тиберий, Клавдий, Тит,
Любой разбойный император
Классический имеет вид.
Любой из них, твердя о правде,
Был жаждой крови обуян,
Выкуривал британцев Клавдий,
Армению терзал Траян.
Не помня давнего разгула,