Стихотворение

В тихой думе, на кладбище,
Златокудрое дитя,
Ты стоишь, к холмам печальным
Кротко очи опустя.
Знаешь? Спящим тут во мраке,
В забытье глубоком их,
Снится в райской ореоле
Светлый ангел в этот миг.

Мерцает по стене заката отблеск рдяный,
Как уголь искряся на раме золотой…
Мне дорог этот час. Соседка за стеной
Садится в сумерки порой за фортепьяно,
И я слежу за ней внимательной мечтой.
В фантазии её любимая есть дума:

Срезал себе я тростник у прибережья шумного моря.
Нем, он забытый лежал в моей хижине бедной.
Раз увидал его старец прохожий, к ночлегу
В хижину к нам завернувший. (Он был непонятен,
Чуден на нашей глухой стороне.) Он обрезал

Перед тобой синеет море,
Заря играет по горам,
Но как тоскующая лебедь
Блуждаешь ты по берегам;

За убегающей волною,
Сжимая руки, ты следишь,
И «где он? где? скажи, о море!»
В пустыню с воплем говоришь!

Посмотри; в избе, мерцая,
Светит огонек;
Возле девочки-малютки
Собрался кружок;

И, с трудом от слова к слову
Пальчиком водя.
По печатному читает
Мужичкам дитя.

Когда, гоним тоской неутолимой,
Войдёшь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души, —
Невольно в ней твоё потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в своё родное море

Ласточка примчалась
Из-за бела моря,
Села и запела:
Как февраль ни злися,
Как ты, март, ни хмурься,
Будь хоть снег, хоть дождик —
Всё весною пахнет!

‎Маститые, ветвистые дубы,
‎Задумчиво поникнув головами,
Что старцы древние на вече пред толпами,
‎Стоят, как бы решая их судьбы,
‎Я тщетно к их прислушиваюсь шуму:
‎Всё не поймать мне тайны их бесед…
Ах, жаль, что подле них тут резвой речки нет:

Меж тремя морями башня,
В башне красная девица
Нижет звонкие червонцы
На серебряные нити.
Вышло всех двенадцать ниток.
Повязавши все двенадцать —
Шесть на грудь и шесть на косы, —
Вызывает дева солнце:
«Солнце, выдь! — я тоже выйду!

Когда всеобщая настанет тишина
И в куполе небес затеплится луна,
Кидая бледный свет на портики немые,
На дремлющий гранит и воды голубые,
И мачты чёрные недвижных кораблей, —
Как я завидую, зачем в душе моей
Не та же тишина, не тот же мир священный,