Стихотворение

Мы напряжённого молчанья не выносим —
Несовершенство душ обидно, наконец!
И в замешательстве уж объявился чтец,
И радостно его приветствовали: просим!

Бывает сердце так сурово,
Что и любя его не тронь!
И в тёмной комнате глухого
Бетховена горит огонь.
И я не мог твоей, мучитель,
Чрезмерной радости понять:
Уже бросает исполнитель
Испепелённую тетрадь.

Ни триумфа, ни войны!
О железные, доколе
Безопасный Капитолий
Мы хранить осуждены?

Или римские перуны —
Гнев народа — обманув,
Отдыхает острый клюв
Той ораторской трибуны;

Поговорим о Риме — дивный град!
Он утвердился купола победой.
Послушаем апостольское credo:
Несётся пыль, и радуги висят.

На Авентине вечно ждут царя —
Двунадесятых праздников кануны —
И строго-канонические луны
Не могут изменить календаря.

Душа устала от усилий,
И многое мне всё равно.
Ночь белая, белее лилий,
Испуганно глядит в окно.

Слух чуткий парус напрягает,
Расширенный пустеет взор,
И тишину переплывает
Полночных птиц незвучный хор.

Есть обитаемая духом
Свобода — избранных удел.
Орлиным зреньем, дивным слухом
Священник римский уцелел.

И голубь не боится грома,
Которым церковь говорит;
В апостольском созвучьи: Roma!
Он только сердце веселит.

Летают Валкирии, поют смычки.
Громоздкая опера к концу идёт.
С тяжёлыми шубами гайдуки
На мраморных лестницах ждут господ.

Есть ценностей незыблемая ска́ла
Над скучными ошибками веков.
Неправильно наложена опала
На автора возвышенных стихов.

Hier stehe ich — ich kann nicht anders.

«Здесь я стою — я не могу иначе»,
Не просветлеет тёмная гора —
И кряжистого Лютера незрячий
Витает дух над куполом Петра.

Лишь в смерти ставший тем, чем был он изначала,
Грозя, заносит он сверкающую сталь
Над непонявшими, что скорбная скрижаль
Царю немых могил осанною звучала.