Стихотворение

За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал солёные нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем Акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие, древние срубы!

За Паганини длиннопалым
Бегут цыганскою гурьбой -
Кто с чохом чех, кто с польским балом,
А кто с венгерской немчурой.

Жил Александр Герцович,
Еврейский музыкант, -
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.

И всласть, с утра до вечера,
Заученную вхруст,
Одну сонату вечную
Играл он наизусть...

Подле реки одиноко стою я под тенью ракиты,
Свет ослепительный солнца скользит по широким уступам
Гор меловых, будто снегом нетающим плотно покрытых.
В зелени яркой садов, под горою, белеются хаты.
Бродят лениво вдоль луга стада, — и по пыльной дороге

Подула непогодушка с родной моей сторонушки, —
Пришла от милой грамотка, слезами вся облитая;
Назад она прислала мне кольцо моё заветное.
Сгубили ненаглядную, сгубили — замуж выдали!
Лежит она в чужом дому, в постели жёсткой при смерти,

(Отрывок из поэмы «Городской голова»)

Покой мне нужен. Грудь болит,
Озлоблен ум, и ноет тело.
Всё, от чего душа скорбит,
Вокруг меня весь день кипело.
Куда бежать от громких слов?
Мы все добры и непорочны!
Боготворить себя готов
Иной друг правды безупречный!

Раскинулось поле волнистою тканью
И с небом слилось тёмно-синею гранью,
И в небе прозрачном щитом золотым
Блестящее солнце сияет над ним;
Как по морю, ветер по нивам гуляет
И белым туманом холмы одевает,
О чём-то украдкой с травой говорит

Полно, степь моя, спать беспробудно:
Зимы-матушки царство прошло,
Сохнет скатерть дорожки безлюдной,
Снег пропал, — и тепло и светло.
Пробудись и умойся росою,
В ненаглядной красе покажись,
Принакрой свою грудь муравою,

Полночь. Тёмно в горенке.
Тишина кругом,
Вот идёт под окнами
Дворник с фонарём.
Яркий свет полоскою
Проскользнул в окно,
Глянул на печь белую,
И — опять темно.
Экая бессонница,
Скука и тоска!
Диво! всё мне чудятся