Стихотворение

Опять знакомые виденья!
Опять, под детский смех и шум,
Прожитый день припомнил ум,
Проснулось чувство отвращенья!
О Боже правый! Вот она,
И лжи и подлостей страница, —
На каждой букве кровь видна…
Какой позор! Вот эти лица

Отвяжися, тоска,
Пылью поразвейся!
Что за грусть, коли жив, —
И сквозь слёзы смейся!
Не диковинка — пир
При хорошей доле;
Удаль с горя поёт,
Пляшет и в неволе.
Уж ты как ни хвались
Умной головою —
Громовых облаков

Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.

А я вверяюсь их заботе.
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте,
Навстречу звёздному лучу.

Из полутёмной залы, вдруг,
Ты выскользнула в лёгкой шали -
Мы никому не помешали,
Мы не будили спящих слуг...

Из омута злого и вязкого
Я вырос, тростинкой шурша,
И страстно, и томно, и ласково
Запретною жизнью дыша.

И никну, никем не замеченный,
В холодный и топкий приют,
Приветственным шелестом встреченный
Короткиx осенниx минут.

И поныне на Афоне
Древо чудное растёт,
На крутом зелёном склоне
Имя Божие поёт.

В каждой радуются келье
Имябожцы-мужики:
Слово — чистое веселье,
Исцеленье от тоски!

Золотистого мёда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.

Падёт презренное тиранство,
И цепи с пахарей спадут,
И ты, изнеженное барство,
Возьмёшься нехотя за труд.
Не нам — иному поколенью
Отдашь ты бич свой вековой,
И будешь ненавистной тенью,
Пятном в истории родной…

Солнце за день нагулялося,
За кудрявый лес спускается;
Лес стоит под шапкой тёмною,
В золотом огне купается.
На бугре трава зелёная
Спит, вся искрами обрызгана,
Пылью розовой осыпана
Да каменьями унизана.
Не слыхать-то в поле голоса,

О, пой ещё! Безумной муки
Я снова жажду до конца!
Пусть унесут святые звуки
Вседневный холод от лица.
И вновь откликнется послушно
В душе, отравленной тобой,
Что угасало равнодушно,
Что было отнято судьбой.
Воскреснут вновь былые грёзы