Осип Эмильевич Мандельштам

Меня преследуют две-три случайных фразы,
Весь день твержу: печаль моя жирна...
О Боже, как жирны и синеглазы
Стрекозы смерти, как лазурь черна.

5

Собирались Эллины войною
На прелестный Саламин, -
Он, отторгнут вражеской рукою,
Виден был из гавани Афин.

А теперь друзья-островитяне
Снаряжают наши корабли.
Не любили раньше англичане
Европейской сладостной земли.

5

Есть обитаемая духом
Свобода — избранных удел.
Орлиным зреньем, дивным слухом
Священник римский уцелел.

И голубь не боится грома,
Которым церковь говорит;
В апостольском созвучьи: Roma!
Он только сердце веселит.

5

1.

Где римский судия судил чужой народ —
Стоит базилика, — и радостный и первый,
Как некогда Адам, распластывая нервы,
Играет мышцами крестовый лёгкий свод.

3

Поляки! Я не вижу смысла
В безумном подвиге стрелков:
Иль ворон заклюёт орлов?
Иль потечёт обратно Висла?

Или снега не будут больше
Зимою покрывать ковыль?
Или о Габсбургов костыль
Пристало опираться Польше?

4

А посреди толпы, задумчивый, брадатый,
Уже стоял гравёр - друг меднохвойных доск,
Трехъярой окисью облитых в лоск покатый,
Накатом истины сияющих сквозь воск.

0

О, спутник вечного романа,
Аббат Флобера и Золя -
От зноя рыжая сутана
И шляпы круглые поля.
Он всё ещё проходит мимо,
В тумане полдня, вдоль межи,
Влача остаток власти Рима
Среди колосьев спелой ржи.

0

- Мне, автомобилищу, чего бы не забыть ещё?
Вычистили, вымыли, бензином напоили.
Хочется мешки возить. Хочется пыхтеть ещё.
Шины мои толстые - я слон автомобилий.

0

В поднятьи головы крылатый
Намёк - но мешковат сюртук;
В закрытьи глаз, в покое рук -
Тайник движенья непочатый.

5

В столице северной томится пыльный тополь,
Запутался в листве прозрачный циферблат,
И в тёмной зелени фрегат или акрополь
Сияет издали, воде и небу брат.

4

Pages