Рим

Есть обитаемая духом
Свобода — избранных удел.
Орлиным зреньем, дивным слухом
Священник римский уцелел.

И голубь не боится грома,
Которым церковь говорит;
В апостольском созвучьи: Roma!
Он только сердце веселит.

В музеях Рима много статуй,
Нерон, Тиберий, Клавдий, Тит,
Любой разбойный император
Классический имеет вид.
Любой из них, твердя о правде,
Был жаждой крови обуян,
Выкуривал британцев Клавдий,
Армению терзал Траян.
Не помня давнего разгула,

Все, кого и не звали, в Италии, -
Шлют с дороги прощальный привет.
Я осталась в моём зазеркалии,
Где ни Рима, ни Падуи нет.
Под святыми и грешными фресками
Не пройду я знакомым путём
И не буду с леонардесками
Переглядываться тайком.

Обвал за обвалом, и снова обвал,
В заснеженных Альпах идёт Ганнибал,
Под самой вершиной могучих хребтов,
Сыны Карфагена и гнёзда орлов.

Весь Рим стотысячной толпой,
Пришёл смотреть на страшный бой,
С трибун высоких поболеть,
И, разыграв на деньги смерть,
В азартном зрелище пари,
На льва поставили они.

Всемирный потоп, Средиземное море,
На берег бежит за волною волна,
Галера дрейфует на водном просторе,
И горная цепь из тумана видна.

Молчат пустые города,
Но путь мой только лишь туда.
В пыли, усталая, бреду.
Глаза потухшие витрин.
Здесь улицы, как поезда,
Жаль, стрелочник их позабыл.
Где, кто, когда, в какие дни
Здесь был?
Свинцовой пеленой
Висит молчанье надо мной,

При Каннах толпятся в пыли легионы,
Встают колесницы и копья трещат,
Вот здесь Ганнибал будет славой рождённый,
Мечами бессмертными верных солдат.

Уже целовала Антония мертвые губы,
Уже на коленях пред Августом слезы лила...
И предали слуги. Грохочут победные трубы
Под римским орлом, и вечерняя стелется мгла.
И входит последний плененный ее красотою,
Высокий и статный, и шепчет в смятении он:

Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок;

Сам граф-отец не раз, не два
Его попробовал сперва.

Шесть лошадей в него впрягли,
Фонарь внутри его зажгли.

Сам граф подушки поправлял,
Медвежью полость в ноги стлал,

Когда держался Рим в союзе с естеством,
Носились образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.

Колокольный звон над Римом
кажется почти что зримым, -
он плывёт, пушист и густ,
он растёт, как пышный куст.

Колокольный звон над Римом
смешан с копотью и дымом
и с латинской синевой, -
он клубится, как живой.