Осип Эмильевич Мандельштам

Бесшумное веретено
Отпущено моей рукою.
И - мною ли оживлено -
Переливается оно
Безостановочной волною -
Веретено.

Всё одинаково темно;
Всё в мире переплетено
Моею собственной рукою;
И, непрерывно и одно,

Блок
Король
И маг порока;
Рок
И боль
Венчают Блока.

- Я писать умею: отчего же
Говорят, что буквы непохожи,
Что не буквы у меня - кривули?
С длинными хвостами загогули?

Были очи острее точимой косы -
По зегзице в зенице и по капле росы, -

И едва научились они во весь рост
Различать одинокое множество звёзд.

В безветрии моих садов
Искуственная никнет роза;
Над ней не тяготит угроза
Неизрекаемых часов.

В юдоли дольней бытия
Она участвует невольно;
Над нею небо безглагольно
И ясно, - и вокруг нея

В белом раю лежит богатырь:
Пахарь войны, пожилой мужик.
В серых глазах мировая ширь:
Великорусский державный лик,

В игольчатых чумных бокалах
Мы пьём наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как лёгкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребёнок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке

В изголовьи Чёрное Распятье,
В сердце жар, и в мыслях пустота, -
И ложится тонкое проклятье -
Пыльный след на дерево Креста.

В лазури месяц новый
Ясен и высок.
Радуют подковы
Звонкий грунт дорог.

Глубоко вздохнул я -
В небе голубом
Словно зачерпнул я
Серебряным ковшом!

В лицо морозу я гляжу один:
Он - никуда, я - ниоткуда,
И всё утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.