Без категории

Земли, полуднем раскалённой,
Не освежила ночи мгла.
Заснул Тифлис многобалконный;
Гора темна, луна тепла…
Кура шумит, толкаясь в тёмный
Обрыв скалы живой волной…
На той скале есть домик скромный,
С крыльцом над самой крутизной.

Сохнет старик от печали,
Ночи не спит напролёт:
Барским добром поклепали,
Вором вся дворня зовёт.
Не ждал он горькой невзгоды.
Барину верно служил…
Как его в прежние годы
Старый слуга мой любил!
В курточке красной, бывало,

Из воспоминаний художника

‎В час заката, с последним лучом
Покидал я в Локриде мой дом;
В час мерцания вечных светил
Отдыхать я на камне любил
Возле моря Коринфского, там,
Где почиет разрушенный храм.

Не скрыть от дерзких взоров наготы,
Но навсегда я очи опустила:
Не жаль земной, мгновенной красоты, —
Я красоту небесную сокрыла.

(Памяти друга, А. П. Сребрянского)

Не страшна мне, добру молодцу,
Волга-матушка широкая,
Леса тёмные, дремучие,
Вьюги зимние-крещенские…

Уж как было: по тёмным лесам
Пировал я зимы круглые;
По чужим краям, на свой талан,
Погулял я, поохотился.

Спокойно небо голубое;
Одно в бездонной глубине
Сияет солнце золотое
Над степью в радужном огне;

Горячий ветер наклоняет
Траву волнистую к земле,
И даль в полупрозрачной мгле,
Как в млечном море, утопает;

Светлый месяц из-за туч
Бросил тихо ясный луч
‎По степи безводной;

Как янтарная слеза,
Блещет влажная роса
‎На траве холодной.

Время, девица-душа,
Из-под сени шалаша
‎Пролети украдкой;

Синий ворон от падали
Алый клюв поднимал и глядел.
А другие косились и прядали,
А кустарник шумел, шелестел.

Синий ворон пьёт глазки до донушка,
Собирает по косточкам дань.
Сторона ли моя ты, сторонушка,
Вековая моя глухомань!

СТЕРИЛИЗОВАН. РЕВМЯ
БРОДИТ
ТЕЛО

ОБЩИЙ ВИД

Есть одно учреждение,
оно
имя имеет такое — «Казино́».

Помещается в тесноте — в Каретном ряду, —
а деятельность большая — желдороги, банки.
По-моему,
к лицу ему больше идут
просторные помещения на Малой Лубянке.

Главами с облаками близки,
Сыны тщеславья, обелиски,
Гранитных тяжких глыб состав,
Рук миллионом вознесенны,
Кремнистой базой подкрепленны,
Стояли долго, презирав
Мощь грозну времени сурова;
Но длань Сатурнова Громова

Позволь плененному тобою,
Любовь! мне кисть на время взять,
И наполняй меня собою,
Хочу Темиру я писать.

Позволь и дай мне вспоможенье,
Моё ты сердце успокой;
Мой дух, оставь своё волненье,
Любовь, води моей рукой.