Поэзия 1910-х годов

Ты, Могущий, везде и во всём.
Ты пробуждаешь нас к свету,
нас усыпляешь во тьме.
Ты ведёшь нас в блуждании.
Идти неизвестно куда понравилось
нам. Три дня мы блуждали,
с нами огонь, оружье, одежда...
Кругом много птиц и зверья,

Мне улыбалась Красота,
Как фавориту-аполлонцу,
И я решил подняться к Солнцу,
Чтоб целовать его уста!
Вознес меня аэроплан
В моря расплавленного злата;
Но там ждала меня расплата:
Голубопёрый мой палан
Испепелён, как деревянный

Говорят, что "я" и "ты" -
Мы телами столкнуты.

Тепленеет красный ком
Кровопарным облаком.

Мы - над взмахами косы
Виснущие хаосы.

Нет, неправда: гладь тиха
Розового воздуха, -

Где истаял громный век
В лёгкий лепет ласточек, -

Всё это шутка...
Скоро весна придёт.
Этот год наши дети будут звать «Революцией»,
А мы просто скажем: «В тот год...»
За окном кто-то юркий бегает,
Считает фонари
И гасит. Весной я уеду.
Куда?.. Ну, не знаю... в Париж...

Усмешку оставь, мой приятель.
Ты ведь не знаешь, что у меня
здесь сокрыто. Ведь без тебя
я наполнил этот ларец.
Без тебя и тканью закрыл.
И ключ в замке повернул.
На стороне расспросить
тебе никого не удастся.
Если же хочешь болтать -

Я стоял у окошка голый и злой
И колол своё тело тонкой иглой.
Замерзали, алые, темнели гвоздики.

А вечерами матиола
Нас опьяняла, как вино,
И строфам с лёгкостью Эола
Кружиться было суждено.

Ночами мы пикниковали,
Ловили раков при костре,
Крюшон тянули, и едва ли
В постель ложились на заре...

В лепестке лазурево-лилейном
Мир чудесен.
Всё чудесно в фейном, вейном, змейном
Мире песен.

Мы - повисли,
Как над пенной бездною ручей.
Льются мысли
Блесками летающих лучей.

У первой мухи головокруженье
От длительного сна:
Она лежала зиму без движенья, -
Теперь весна.

Я говорю: - Сударыня, о небо,
Как вы бледны!
Не дать ли вам варенья, или хлеба,
Или воды?

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чём-то норвежском! Весь я в чём-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Мы идём искать священные
знаки. Идём осмотрительно и
молчаливо. Люди идут, смеются,
зовут за собою. Другие спешат
в недовольстве. Иные нам
угрожают, хотят отнять
то, что имеем. Не знают
прохожие, что мы вышли
искать священные знаки. Но

Не знаю и не могу.
Когда я хочу, думаю, -
кто-то хочет сильнее?
Когда я узнаю, -
не знает ли кто ещё твёрже?
Когда я могу, - не может ли
кто и лучше, и глубже?
И вот я не знаю и не могу.
Ты, в тишине приходящий,