Стихи Брюсова

Да, на дороге поколений,
На пыли расточённых лет,
Твоих шагов, твоих движений
Остался неизменный след.

Ты скован был по мысли Рока
Из тяжести и властных сил:
Не мог ты не ступать глубоко,
И шаг твой землю тяготил.

Народные вожди! вы — вал, взметенный бурей
И ветром поднятый победно в вышину.
Вкруг — неумолчный рёв, крик разъяренных фурий,
Шум яростной волны, сшибающей волну;
Вкруг — гибель кораблей: изломанные снасти,
Обломки мачт и рей, скарб жалкий, и везде

Как дни тревожит сон вчерашний,
Не память, — зов, хмельней вина, —
Зовёт в поля, где комья пашни
Бьёт в плуг, цепляясь, целина.

Я не знаю других обязательств,
Кроме девственной веры в себя.
Этой истине нет доказательств,
Эту тайну я понял, любя.

Бесконечны пути совершенства,
О, храни каждый миг бытия!
В этом мире одно есть блаженство —
Сознавать, что ты выше себя.

Гаснут розовые краски
В бледном отблеске луны;
Замерзают в льдинах сказки
О страданиях весны;

Светлых вымыслов развязки
В чёрный креп облечены,
И на празднествах все пляски
Ликом смерти смущены.

Знаю я сладких четыре отрады.
Первая — радость в сознании жить.
Птицы, и тучи, и призраки — рады,
Рады на миг и для вечности быть.

Как долго о прошлом я плакал,
Как страстно грядущего ждал,
И Голос — угрюмый оракул —
"Довольно!" сегодня сказал.

"Довольно! надежды и чувства
Отныне былым назови,
Приветствуй лишь грёзы искусства,
Ищи только вечной любви.

Ты постиг ли, ты почувствовал ли,
Что, как звезды на заре,
Парки древние присутствовали
В день крестильный, в Октябре?

Нити длинные, свивавшиеся
От Ивана Калиты,
В тьме столетий затерявшиеся,
Были в узел завиты.

Серебро, огни и блёстки, -
Целый мир из серебра!
В жемчугах горят берёзки,
Чёрно-голые вчера.

Это - область чьей-то грёзы,
Это - призраки и сны!
Все предметы старой прозы
Волшебством озарены.

"О, эти звенящие строки!
Ты сам написал их когда-то!"
— Звенящие строки далёки,
Как призрак умершего брата.

"О, вслушайся в голос подруги!
Зову я к восторгам бесстрастья!"
— Я слышу, на радостном Юге
Гремят сладострастно запястья.

Мне помнятся и книги эти,
Как в полусне недавний день;
Мы были дерзки, были дети,
Нам всё казалось в ярком свете...

Теперь в душе и тишь и тень.
Далёко первая ступень.
Пять беглых лет — как пять столетий.

Позвать ко мне на крестины
Забыли злобную фею, —
И вот, её паутины
Распутать я не умею.

Скользя в свободной гондоле,
Себя я чувствую в склепе,
Душа томится по воле
И любит звучные цепи.