Грёзы

День алосиз. Лимонолистный лес
Драприт стволы в туманную тунику.
Я в глушь иду, под осени berceuse*,
Беру грибы и горькую бруснику.

Я - царь страны несуществующей,
Страны, где имени мне нет...
Душой, созвездия колдующей,
Витаю я среди планет.

Я, интуит с душой мимозовой,
Постиг бессмертия процесс.
В моей стране есть терем грёзовый
Для намагниченных принцесс.

Мне грезилось, что я за них, —
За нищих братиев моих,
Иду сражаться с их врагами…
Чу!.. выстрелы в горах гремят;
Треща, пылают кровли хат;
Прижавшись к каменным уступам,
Османы ждут нас: их штыки
Сверкают, взведены курки;

Серебро, огни и блёстки, -
Целый мир из серебра!
В жемчугах горят берёзки,
Чёрно-голые вчера.

Это - область чьей-то грёзы,
Это - призраки и сны!
Все предметы старой прозы
Волшебством озарены.

То было в Гатчине, лет десять
Тому назад, но до сих пор
Отрадно мне тем летом грезить
И вспоминать наш разговор.

И вот, я помню: мы, княгиня,
Сидим в столовой. Ночь близка.
Вы говорите мне о сыне,
И в Вашем голосе - тоска.

О Мирре грезит Вандэлин,
О Вандэлине грезит Мирра.
Она властительница мира,
И он - вселенной властелин.
Люблю я в замке меж долин
Внимать душою, полной мира,
Как Миррой грезит Вандэлин,
Как Вандэлином грезит Мирра,
Под стрекотанье мандолин

И море, и буря качали наш чёлн;
Я, сонный, был предан всей прихоти волн.
Две беспредельности были во мне,
И мной своевольно играли оне.
Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы,
Окликалися ветры и пели валы.
Я в хаосе звуков лежал оглушён,

Мы познакомились с ней в опере, в то время,
Когда Филина пела полонез.
И я с тех пор - в очарованья дрём,
С тех пор она - в рядах моих принцесс.
Став одалиской в грёзовом гареме,
Она едва ли знает мой пароль...

Счастье жизни - в искрах алых;
В просветленьях мимолётных,
В грёзах ярких, но бесплотных
И в твоих очах усталых.

Горе - в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.

... То будет впредь, то было встарь...
Он полюбил Мечту, рождённую мечтою,
И первую любовь, заворожён святою
Своей избранницей, принёс ей на алтарь.

Я пить люблю, пить много, вкусно,
Сливаясь пламенно с вином.
Но размышляю об одном
И не могу решить искусно.

Да, мудрено решить мне это
(И в этом вся моя вина!):
Поэт ли хочет грёз вина,
Вино ли просит грёз поэта?

Я читаю стихи: приложение страсти,
Где скорей не любовь, а лишь грёзы о ней.
Я, читающий, словно бы их соучастник.
Я вхожу в сложный мир одиноких людей.