Ода

Уже довольно лучший путь не зная,
‎Страстьми имея ослепленны очи,
Род человеческ из краю до края
‎Заблуждал жизни в мрак безлунной ночи,
И в бездны страшны
Многих ступили — спаслися немноги,

Ваша кожа пахнет летом –
Свежескошенной травой,
Ночью пахнет и рассветом,
И жемчужною росой.

Ваши руки пахнут лаской
Нежных полевых цветов.
Вы – ромашковая сказка,
Вы – букет июльских снов.

Мы недавно от печали,
Лиза, я да Купидон,
По бокалу осушали
И просили Мудрость вон.

"Детушки, поберегитесь!-
Говорила Мудрость нам.-
Пить не должно; воздержитесь:
Этот сок опасен вам".

За тебя зелёных тыщу
Отдала, дружок,
И тебе готовлю пищу
Из последних строк,

Смысла облачное мясо,
Рифма на гарнир, —
Из последнего припаса
Наш с тобою пир.

Тебе,
освистанная,
осмеянная батареями,
тебе,
изъязвленная злословием штыков,
восторженно возношу
над руганью реемой
оды торжественное
«О»!
О, звериная!
О, детская!
О, копеечная!
О, великая!

..
Настоящую оду
Нашептало... Постой,
Царскосельскую одурь
Прячу в ящик пустой.
В роковую шкатулку,
В кипарисный ларец,
А тому переулку
Наступает конец.
Здесь не Темнк, не Шуя —
Город парков и зал,
Но тебя опишу я,