Восьмистишие Эренбурга

Гляжу на снег, а в голове одно:
Ведь это — день, а до чего темно!
И солнце зимнее, оно на час —
Торопится — глядишь, и день погас.
Под деревом солдат. Он шёл с утра.
Зачем он здесь? Ему идти пора.
Он не уйдёт. Прошли давно войска,

Как эти сосны и строенья
Прекрасны в зеркале пруда,
И сколько скрытого волненья
В тебе, стоячая вода!

Кипят на дне глухие чувства,
Недвижен тёмных вод покров,
И кажется, само искусство
Освобождается от слов.

Чужое горе — оно, как овод,
Ты отмахнёшься, и сядет снова,
Захочешь выйти, а выйти поздно,
Оно — горячий и мокрый воздух,
И как ни дышишь, всё так же душно.
Оно не слышит, оно — кликуша,
Оно приходит и ночью ноет,
А что с ним делать — оно чужое.