Утро

...И впервые мы проснулись рядом
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.

Есть минута счастья и печали,
и черты меж них не провести...
Именно об этом мы молчали
первым утром страдного пути.

Тщетно сторою оконной
Ты ночлег мой занавесил, —
Новый день, румян и весел,
Заглянул в мой угол сонный.

Вижу утреннего блеска
Разгоревшиеся краски, —
И не спрячет солнца ласки
Никакая занавеска…

Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Встаю, чтоб утро не спугнуть,
Оно, как снегирёк на ветке.
Снежок осыплется чуть-чуть –
Того и след простыл. Как редко

Бывает так, чтобы оно,
Меня, заметив, не спешило
Шмыгнуть в открытое окно,
Оставив за собою: было…

Я по утрам, как все, встаю.
Но как же мне вставать
не хочется!
Не от забот я устаю -
я устаю от одиночества.

Я полюбила вечера
за то, что к вечеру, доверчиво,
спадает с плеч моих жара -
мои дела сдаются к вечеру.

Утро. На солнышке жарко.
Кошка стоит у ручья.
Чья это кошка?
Ничья!
Смотрит на всех,
Как дикарка.

Мы объясняли дикарке:
- Ты же не тигр в Зоопарке,
Ты же обычная кошка!
Ну, помурлычь хоть немножко!

Дом проснулся на заре -
Слышно, как пила
Зазвенела во дворе,
Голос подала.

Слышно, как топор стучит...
Замолчал топор,
Завели дрова в печи
Тихий разговор.

Дышит утро в окошко твоё,
Вдохновенное сердце моё,
Пролетают забытые сны,
Воскресают виденья весны,
И на розовом облаке грёз
В вышине чью-то душу пронёс
Молодой, народившийся бог...
Покидай же тлетворный чертог,
Улетай в бесконечную высь,

В ушах обрывки тёплого бала,
а с севера — снега седей —
туман, с кровожадным лицом каннибала,
жевал невкусных людей.

Часы нависали, как грубая брань,
за пятым навис шестой.
А с неба смотрела какая-то дрянь
величественно, как Лев Толстой.

Раздвинув локтем тумана дрожжи,
цедил белила из чёрной фляжки
и, бросив в небо косые вожжи,
качался в тучах, седой и тяжкий.

В расплаве меди домов полуда,
дрожанья улиц едва хранимы,
дразнимы красным покровом блуда,
рогами в небо вонзались дымы.

На утре памяти неверной
Я вспоминаю пёстрый луг,
Где царствовал высокомерный,
Мной обожаемый индюк.

Была в нём злоба и свобода,
Был клюв его как пламя ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.

Восток зарёю золочённый -
природой вытканный ковёр.
Росою воздух напоённый,
туман над серебром озёр.

Грибные шляпки - невидимки,
ромашки тянутся к теплу
и первый луч в туманной дымке,
ласкает летнюю листву.