Иван Алексеевич Бунин

Так говорит Господь: «Когда, Мой раб любимый,
Читаешь ты Коран среди врагов Моих,
Я разделяю вас завесою незримой.
Зане смешон врагам Мой сладкозвучный стих».

За всё Тебя, Господь, благодарю!
Ты, после дня тревоги и печали,
Даруешь мне вечернюю зарю,
Простор полей и кротость синей дали.

Корабли в багряном зареве заката
В океан выходят  — и на небесах
Вырастают мачты стройного фрегата
‎ В чёрных парусах.

Медленно плывёт он в зареве далёком
И другой выводит в лоно тёмных вод…
Скажешь: это снялся в трауре глубоком
‎ Погребальный флот.

Во имя Бога, вечно всеблагого!
Он, давший для писания тростник,
Сказал: блюди написанное слово
И делай то, что обещал язык.

Звёзды горят над безлюдной землёю,
Царственно блещет святое созвездие Пса:
Вдруг потемнело — и огненно-красной змеёю
Кто-то прорезал над тёмной землёй небеса.

Зеленоватый свет пустынной лунной ночи,
Далёко под горой  — морской пустынный блеск…
Я слышу на горах осенний ветер в соснах
И под обрывом скал  — невнятный шум и плеск.

Зелёный цвет морской воды
Сквозит в стеклянном небосклоне,
Алмаз предутренней звезды
Блестит в его прозрачном лоне.

И, как ребёнок после сна,
Дрожит звезда в огне денницы,
А ветер дует ей в ресницы,
Чтоб не закрыла их она.

Темнеет зимний день, спокойствие и мрак
Нисходят на душу  — и всё, что отражалось,
Что было в зеркале, померкло, потерялось…
Вот так и смерть, да, может быть, вот так.

Покрывало море свитками
Древней хартии своей
Берег с глупыми кибитками
Забавлявшихся людей.

Слава Богу  — за туманами
Скрылось солнце. Дик и груб,
Океан гремит органами,
Гулом раковинных труб.