Леонид Мартынов

Ночь.
Отмыкается плотина.
И медленно, почти незримо,
По Истре проплывает мимо
Не только муть, солома, тина,
Но цвет люпина, зерна тмина
И побуревшая от дыма
Неопалимая купина
Из Нового Иерусалима.
И, как из Ветхого завета,

Вот
И лето на пороге:
Реют пчёлы-недотроги,
Величаво карауля
Привлекательные ульи,
Чтобы всякие тревоги
Потонули в мерном гуле,
Как набаты тонут в благовесте,
И в июне,
И в июле,
И в особенности
В августе.

Они
Лежали
На панели.

И вдруг
Они осатанели
И, изменив свою окраску,
Пустились в пляску, колдовские.

Я закричал:
- Вы кто такие?

- Мы - листья,
Листья, листья, листья! -
Они в ответ зашелестели,-

Ложь
Поначалу в самых мелочах,
А дальше — больше, гладко, без заминки,
Как будто в ясных солнечных лучах
Бесчисленные плавают пылинки.

Выросли
На стеклах
Снежные цветы.

Мороз был — сорок! Город был как ночью.
Из недр метро, как будто из вулканов,
Людских дыханий вырывались клочья
И исчезали, ввысь бесследно канув.

На берегу
Я человека встретил,
На берегу морском,
На берегу, где ветер так и метил
Глаза мои запорошить песком,
На берегу, где хмурая собака
Меня обнюхала, а с вышины,
За мной следя, таращился из мрака
Своими кратерами шар луны

Возвращались солдаты с войны.
По железным дорогам страны
День и ночь поезда их везли.
Гимнастёрки их были в пыли
И от пота ещё солоны
В эти дни бесконечной весны.

А почему
По вечерам,
Как все седые ветераны,
Рассказывая столь пространно
Про всё, что было тут и там,
Ты, о участник старых драм,
Не говоришь про этот шрам?
Не хочешь трогать старой раны?
Слов подходящих не найдёшь?..

Я, норд-ост, родился в тундре,
Но её покинул вскоре,
Чтоб иные видеть зори
На далёком Чёрном море.

Выл я в горном коридоре,
На степном ревел просторе,
И теперь, рождённый в тундре,
Я бушую в тёплом море.