Сергей Зябко

Скрипач играл Чакону Баха,
В концертном зале, в глубине,
Порхал смычок широким взмахом,
Парили звуки в тишине.

Волною, рябью, круговертью,
Носилось чудо из чудес,
Чакона, властвуя над смертью,
Парила, падала с небес.

Грозный ослепительный зигзаг
Молния сверкнувшая над лесом
Точно раскололся адский мрак
С грохотом раскатистым за плесом

Мы сидели молча у реки
Ты прижалась, вздрогнула от страха
А в траве, стихии вопреки,
К нам ползла большая черепаха.

Чует батюшка февраль
Красну девицу весну,
Но скрывает он печаль,
Отходя на год ко сну.

Нынче раньше срока он
Ей вручил свои права,
И с согласия сторон,
Правит бал теперь она.

Образ леса, Родины, народа
Шишкин воедино увязал.
Красоту божественной природы,
Он в своих картинах показал.

Зная тайны девственного бора,
Шишкин нам любовь к нему привил.
Он раздвинул рамки кругозора
И в своих картинах воплотил.

Ночь укрыла пеленою
Берег моря и реки.
Кружат светлою каймою
Возле лампы мотыльки.

Пламя трепетно мерцает,
Слышно цоканье цикад.
Я люблю! И это знает
Нимфа Эхо, и закат.

Выйдя утром, спозаранку,
я забыл надеть ушанку.
Шел январь, вокруг бело,
все тропинки замело.
А морозец жжёт, крепчает,
дрожь по коже пробегает,
щиплют кончики ушей,
надо в дом идти скорей.
Сесть удобно у камина,
чаю заварить с малиной,