Вход / Регистрация
Зелёные листики — и нет зимы. Идём раздольем чистеньким — и я, и ты, и мы. Весна сушить развесила своё мытьё. Мы молодо и весело Идём!
1. В Европе двое жирных людей ведут человека себя худей. 2. А мы облегчаем работу их: жирного водят
По чёрным улицам белые матери судорожно простёрлись, как по гробу глазет. Вплакались в орущих о побитом неприятеле: "Ах, закройте, закройте глаза газет!"
Письмо.
Мама, громче! Дым. Дым. Дым ещё!
Мы выбили белых орлов да ворон, в боях по степям пролетали. На новый ржаной недосеянный фронт —
Комсомолец — к ноге нога! Плечо к плечу! Марш! Товарищ, тверже шагай! Марш греми наш!
О, как эта жизнь читалась взасос!
Идёшь. Наступаешь на ноги.
В руках превращается ранец в лассо,
а клячи пролёток — мустанги.
Бежала Мексика от буферов
горящим, сияющим бредом.
И вот под мостом река или ров,
Превращусь не в Толстого, так в толстого, — ем, пишу, от жары балда. Кто над морем не философствовал? Вода.
Поэзия любит в мистику облекаться, говорить о вещах едва касаемо. Я ж открыто
Май ли уже расцвёл над городом, плачет ли, как побитый, хмуренький декабрик, — весь год эта пухлая морда маячит в дымах фабрик.
Брюшком обвисшим и гаденьким лежит на воздушном откосе, и пухлые губы бантиком сложены в 88.
