Яков Петрович Полонский

Здесь Берлиоз!.. я видел сам
Его жидовско-римский профиль
И думал: что-то скажет нам
Сей музыкальный Мефистофель?
И вот, при свете ламп и свеч,
При яром грохоте оркестра,
Я из-за дамских вижу плеч,
Как тешит публику маэстро.

Я, двух корабликов хозяин с юных лет,
Стал снаряжать их в путь; один кораблик мой
Ушёл в прошедшее, на поиски людей,
‎Прославленных молвой, —

Корабль пошёл навстречу тёмной ночи…
Я лёг на палубу с открытой головой;
Грустя, в обитель звёзд вперил я сонны очи,
Как будто в той стране таинственно-немой
Для моего чела венец плетут Плеады,
И зажигают вечные лампады,
И обещают мне бессмертия покой.

ДЛЯ ДЕТСКОГО ЖУРНАЛА
БАСНЯ

Шутка в виде поэмы

Не сотвори себе кумира;
Но, верный сердцу одному,
Я был готов все блага мира
Отдать кумиру моему.
Кумир немой, кумир суровый,
Он мне сиял как божество,
И я клялся его оковы
Влачить до гроба моего.

В те дни, как верил я в мир призрачных чудес,
Беспечным отроком зашел я в тёмный лес,
И самого себя я спрашивал, зачем
В прохладе спящий лес так пасмурен и нем?
Вдруг свежие листы дерев со всех сторон,
Как будто бабочек зелёных миллион,

Господа! я нынче всё бранить готов —
Я не в духе — и не в духе потому,
Что один из самых злых моих врагов
Из-за фразы осуждён идти в тюрьму…
Признаюсь вам, не из нежности пустой
Чуть не плачу я, — а просто потому,
Что подавлена проклятою тюрьмой

На скамье, в тени прозрачной
Тихо шепчущих листов,
Слышу — ночь идёт, и — слышу
Перекличку петухов.
Далеко мелькают звёзды,
Облака озарены,
И дрожа тихонько льётся
Свет волшебный от луны.
Жизни лучшие мгновенья —
Сердца жаркие мечты,

Любви не боялась ты, сердцем созревшая рано, —
Поверила ей, отдалась — и грустишь одиноко…
О, бедная жертва неволи, страстей и обмана,
Порви ты их грязную сеть и не бойся упрека!