Яков Петрович Полонский

Магомет

Скажи строптивым, малодушным,
Коварно злым и непослушным,
Что в неразумии своём
Меня слепцы лишь не находят,
И не идут прямым путём,
А ощупью в потёмках бродят.

О, было время, труд полезный
Имеретин позабывал,
Меняя плуг и серп железный
На ружья, шашку и кинжал.

Вражда стучалась в наши двери,
Мы прятались, куда кто мог,
Иль кровожадные, как звери
Шли на врага, взведя курок.

Я помню, как детьми, с румяными щеками,
По снегу хрупкому мы бегали с тобой —
Нас добрая зима косматыми руками
Ласкала и к огню сгоняла нас клюкой;
А поздним вечером твои сияли глазки
И на тебя глядел из печки огонёк,
А няня старая нам сказывала сказки

Кто поневоле оторвал
От сердца с болью нестерпимой
Любимых дум предмет любимый,
Кто постепенно разрушал
Свои святые убежденья
И, как ночное привиденье,
На их развалинах стонал —
Пускай надменно презирать,
Негодовать и отрицать

Я погибал —
Мой злобный гений
Торжествовал.

Полежаев

Она давно прошла, и нет уже тех глаз,
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье — тень любви, и мысли — тень печали.
Но красоту её Боровиковский спас.
Так часть души её от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела

Уж осень! кажется, давно ли
Цветущим ландышем дремучий пахнул лес,
И реки, как моря, сливалися по воле
Весною дышащих небес!

(Посв. памяти А. Ф. Гильфердинга).
I.
В расписных санях, ковром покрытых,
‎Нараспашку, в бурке боевой,
Казимир, круль польский, мчится в Краков
‎С молодой, веселою женой.

Как скорлупу топчет птица, когда
‎Малых птенцов она вывела,
Так растоптать я готов иногда
‎Всё, что душе опротивело…