Зинаида Гиппиус

Кто видел Утреннюю, Белую
Средь расцветающих небес, —
Тот не забудет тайну смелую,
Обетование чудес.

Душа, душа, не бойся холода!
То холод утра, — близость дня.
Но утро живо, утро молодо,
И в нем — дыхание огня.

Опять она? Бесстыдно в грязь
Колпак фригийский сбросив,
Глядит, кривляясь и смеясь,
И сразу обезносев.

Ты не узнал? Конечно — я!
Не те же ль кровь и раны?
И пулеметная струя,
И бомбы с моноплана?

Звенят, поют, проходят мимо,
Их не постичь, их не догнать,
Во мглу скользят неуловимо —
И возвращаются опять...

Игра и дымность в их привете,
Отсветы мыслей, тени слов...
Они — таинственные дети
Еще несознанных миров.

Ярко цокают копыта...
Что там видно, у моста?
Всё затерто, всё забыто,
В тайне мыслей пустота...
Только слушаю копыта,
Шум да крики у моста.

Ни воли, ни умелости,
Друзья мне - как враги...
Моей безмерной смелости,
Господь, о помоги!

В моей душе, на миг опустошённой,
На миг встают безгласные виденья.
Качают головами сонно, сонно,
И пропадают робкие виденья.

Ближе, ближе вихорь пыльный,
Мчится вражеская рать.
Я — усталый, я — бессильный,
Мне ли с вихрем совладать?

Осенняя ночь и свежа, и светла —
В раскрытые окна глядела,
По небу луна величаво плыла,
И листья шептались несмело.
Лучи на полу сквозь зелёную сеть

Длиннее, чернее
Холодные ночи,
А дни всё короче,
И небо светлее.
Терновник далёкий
И реже и суше,
И ветер в осоке,
Где берег высокий,
Протяжней и глуше.
Вода остывает,
Замолкла плотина,
И тяжкая тина
Ко дну оседает.

На баррикады! На баррикады!
Сгоняй из дальних, из ближних мест...
Замкни облавкой, сгруди, как стадо,
Кто удирает — тому арест.
Строжайший отдан приказ народу,
Такой, чтоб пикнуть никто не смел.
Все за лопаты! Все за свободу!