Стихотворение

Разулся, ноги просушил,
Согрелся на ночлеге, —
И человеку дом тот мил,
Неведомый вовеки.

Уже не первый, не второй.
Ни мой, ни твой, ничейный,
Пропахший обувью сырой,
Солдатским потом, да махрой,
Да смазкою ружейной.

Как покладинка лёг через ров
Звонкий месяц над синью холмов.
Расплескалася пегая мгла,
Вижу свет голубого крыла.
Снова выплыл из ровных долин
Отчий дом под кустами стремнин.
И обветренный лёгким дождём,
Конским потом запах чернозем.

* * *

Задымился вечер,
Дремлет кот на брусе.
Кто-то помолился:
«Господи Исусе».

Полыхают зори,
Курятся туманы.
Над резным окошком
Занавес багряный.

Мужик, избу рубя, на свой Топор озлился;
Пошёл Топор в худых; Мужик: взбесился:
Он сам нарубит вздор,
А виноват во всём Топор.
Бранить его, хоть как, Мужик найдёт причину
«Негодный! – он кричит однажды, – с этих пор
Ты будешь у меня обтёсывать тычину,

Какой-то древний царь впал в страшное сомненье:
Не более ль вреда, чем пользы, от наук?
Не расслабляет ли сердец и рук
Ученье?
И не разумнее ль поступит он,
Когда учёных всех из царства вышлет вон?
Но так как этот царь, свой украшая трон,

Я поставил палатку на каменном склоне
Абиссинских, сбегающих к западу, гор
И беспечно смотрел, как пылают закаты
Над зеленою крышей далёких лесов.

Я свежо доныне помню
Встречу первую с Днепром,
Детской жизни день огромный
Переправу и паром.

За неведомой, студёной
Полосой днепровских вод
Стороною отдалённой
Нам казался берег тот…

Троицыно утро, утренний канон,
В роще по березкам зычный перезвон.

Тянется деревня с праздничного сна,
В благовесте ветра хмельная весна.

Пойте в чаще, птахи, я вам подпою,
Похороним вместе молодость мою.

Голубая да весёлая страна.
Честь моя за песню продана.
Ветер с моря, тише дуй и вей —
Слышишь, розу кличет соловей?

Слышишь, роза клонится и гнется —
Эта песня в сердце отзовется.
Ветер с моря, тише дуй и вей —
Слышишь, розу кличет соловей?

Песня слышится одинокая,
Разносит гармонь печаль,
Звезда надо мной далёкая,
И скорбного неба шаль.
Пой, гармонь моя, пой,
Растревожь душу грешную,
Даль безбрежная предо мной,
Манит ещё надеждою.
Помолюсь за себя, убогого,