Стихотворение

Я иду и радуюсь. Легко мне.
Дождь прошёл. Блестит зелёный луг.
Я тебя не знаю и не помню,
Мой товарищ, мой безвестный друг.

Где ты пал, в каком бою — не знаю,
Но погиб за славные дела,
Чтоб страна, земля твоя родная,
Краше и счастливее была.

Моим рожденные словом,
Гиганты пили вино
Всю ночь, и было багровым,
И было страшным оно.

О, если б кровь мою пили,
Я меньше бы изнемог,
И пальцы зари бродили
По мне, когда я прилег.

Эту песню Филиппок
Распевал когда-то:
Жил на свете мужичок,
Маленький, горбатый.

И согласно песне той,
Мужичок горбатый
Жил беспечно, как святой
Ни коня, ни хаты.

Зачем он мне снился, смятённый, нестройный,
Рождённый из глубин не наших времён,
Тот сон о Стокгольме, такой беспокойный,
Такой уж почти и нерадостный сон…

Сползли подтеки красноватой глины
По белым сваям, вбитым навсегда.
II вот остановилась у плотины
Пугливая весенняя вода.

И вот уже гоняет волны ветер
На только что затопленном лугу.
И хутор со скворечней не заметил,
Как очутился вдруг на берегу.

Вёрст за пятнадцать, по погоде жаркой,
Приехал гость, не пожалев о дне.
Гость со своей кошелкой и дегтяркой,
На собственных телеге и коне.

Осень багровою лёгкостью вея
Плавно вспорхнула с густого куста.
Словно волшебною кисточкой фея
Краски смешала играя в цвета.

Да, те же самые дома,
И те же самые дороги,
Но как сложилось всё вчера,
Уже не сложится сегодня.
Машины те же, тот же ряд,
Но не в таком уже порядке,
И чей ловил на себе взгляд,
Уже поймаешь ты навряд ли.
И вновь, вчерашние дома

О, да, мы из расы
Завоевателей древних,
Взносивших над Северным морем
Широкий крашеный парус
И прыгавших с длинных стругов
На плоский берег нормандский —
В пределы старинных княжеств
Пожары вносить и смерть.

Я ничего не понимаю, горы:
Ваш гимн поёт кощунство иль псалом,
И вы, смотрясь в холодные озера,
Молитвой заняты иль колдовством?