Стихотворение

Все, кого и не звали, в Италии, -
Шлют с дороги прощальный привет.
Я осталась в моём зазеркалии,
Где ни Рима, ни Падуи нет.
Под святыми и грешными фресками
Не пройду я знакомым путём
И не буду с леонардесками
Переглядываться тайком.

Всё мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.

Как в ворота чугунные въедешь,
Тронет тело блаженная дрожь,
Не живёшь, а ликуешь и бредишь
Иль совсем по-иному живёшь.

Важно с девочками простились,
На ходу целовали мать,
Во всё новое нарядились,
Как в солдатики шли играть.
Ни плохих, ни хороших, ни средних...
Все они по своим местам,
Где ни первых нет, ни последних...
Все они опочили там.

Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить её предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждет!
И тихо, так, Господи, тихо,
Что слышно, как время идёт.
А после она выплывает,

И в ночи январской, беззвёздной,
Сам дивясь небывалой судьбе,
Возвращённый из смертной бездны,
Ленинград салютует себе.

В любви, пусть самой скромной и земной,
Всегда таится глубь любви Небесной.
Свободно в ней для жертвенности место
И для благого выстрадан покой.

Знаю, не будет иного ответа -
Дай, Бог, терпенья и многая лета!

Верю, не будет иного ответа -
Даст Бог терпенья и многая лета!

И не могло быть иного ответа -
Дал Бог терпенья и многая лета!

Когда война была на русских реках
(наш — этот берег, немцы — на другом),
философ Неру и философ Рерих
беседовали на вершинах гор.
Нам приходилось жить скороговоркой,
где перебежками, а где ползком.
Что нам до вечности высокогорной,

Тот же самый зоопарк.
Тот же самый леопард.

Не живые ягуары,
а живые мемуары —
смотрят через листопад
на зоо-пруд
и зоо-сад.

А эти улочки
дома поддельные
Такие старые и как во Франции.
А сами улочки стоят под деревом
Идут за деревом не поворачивая.
Они с фонтанами, они за листьями,
Такие улицы, такие лиственницы;
Где море гладкое плывёт;