Стихотворение

И мы простим, и Бог простит.
Мы жаждем мести от незнанья.
Но злое дело - воздаянье
Само в себе, таясь, таит.

И путь наш чист, и долг наш прост:
Не надо мстить. Не нам отмщенье.
Змея сама, свернувши звенья,
В свой собственный вопьётся хвост.

Кто б ты ни был - заходи, прохожий.
Смутен вечер, сладок запах нарда...
Для тебя давно покрыто ложе
Золотистой шкурой леопарда,

Для тебя давно таят кувшины
Драгоценный сок, желтей топаза,
Что добыт из солнечной долины,
Из садов горячего Шираза.

По-прежнему сладостны вёсны,
А осень тиха и пуста...
И грустной сыростью росной
Душа, как цветы, налита.
Краснеет в полях кукуруза,
Давно в янтаре виноград.
От сладкого спелого груза
Погнулся желтеющий сад.
На башне старинной куранты

Уже снега сползли к оврагу,
На тополях кричат грачи;
И белый день, убавив шагу,
Всё тише движется к ночи.

А ночь! Какие шум и шорох
Весь сад, всю степь заволокли,
В каких стенаниях и спорах
Весна родится из земли!

Велел господь моей душе, когда
В неё вдохнул божественное пламя,
Идти с людьми, идти в юдоль труда,
Исполненную днями и делами.

В наши дни трёхмесячных успехов
И развязных гениев пера
Ты один, тревожно-мудрый Чехов,
С каждым днём нам ближе, чем вчера.

Сам не веришь, но зовёшь и будишь,
Разрываешь ямы до конца
И с беспомощной усмешкой тихо судишь
Оскорбивших землю и Отца.

Когда раскроется игра -
Как негодуют шулера!
И как кричат о чести
И благородной мести!

Она была поэтесса,
Поэтесса бальзаковских лет.
А он был просто повеса,
Курчавый и пылкий брюнет.
Повеса пришёл к поэтессе.
В полумраке дышали духи,
На софе, как в торжественной мессе,
Поэтесса гнусила стихи:
"О, сумей огнедышащей лаской

На перевёрнутый ящик
Села худая, как спица,
Дылда-девица,
Рядом - плечистый приказчик.

Бодрый туман, мутный туман
Так густо замазал окно -
А я умываюсь!
Бесится кран, фыркает кран...
Прижимаю к щекам полотно
И улыбаюсь.
Здравствуй, мой день, серенький день!
Много ль осталось вас, мерзких?