Стихотворение

Не ищите меня на развалинах страсти –
Я истлел до конца, не оставив следа.
Эта дама была мне источником счастья,
Но со мной не встречалась она никогда.

Позвольте любить Вас на подступах дальних,
Ведь ближние заняты кем-то уже;
Ему повезло несказанно: ведь в спальне
Он видит Вас часто и без неглиже.
Увы, не причастен я к таинствам Вашим,
Такая мне выпала в жизни юдоль –
Стоять одиноко и грустно на страже

Цветы на подоконнике,
Цветы, цветы.
Играют на гармонике,
Ведь слышишь ты?

Играют на гармонике,
Ну что же в том?
Мне нравятся две родинки
На лбу крутом.

Ведь ты такая нежная,
А я так груб.
Целую так небрежно я
Калину губ.

Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.

Не знаю, сколько… Но немало лет!
И, как ни встречу, явно отмечаю
Я в ней горящий молодости свет
И, кажется, его источник знаю.

Упоенье - яд отравы,
Не живи среди людей,
Не меняй своей забавы
На красу бесцветных дней.

Всё пройдёт, и жизни холод
Сердце чуткое сожмёт,
Всё, чем жил, когда был молод,
Глупой шуткой назовёт.

Средь нас он коротал свой век,
Своею шёл тропой –
Большой и толстый человек
С открытою душой.

Он был бескрайним, словно снег,
Оставленный зимой, –
Большой и толстый человек
С прозрачною душой.

Люблю или нет – никому не скажу;
Томлюсь или нет – пусть останется тайной,
Но все равно это известно ежу,
Который покрыт пелериной туманной.
Секреты бывают у тех, кто молчит,
А я не молчал и доверился нотам –
Теперь даже Яуза сплетни журчит

Улеглась моя былая рана -
Пьяный бред не гложет сердце мне.
Синими цветами Тегерана
Я лечу их нынче в чайхане.

Сам чайханщик с круглыми плечами,
Чтобы славилась пред русским чайхана,
Угощает меня красным чаем
Вместо крепкой водки и вина.

На память об усопшем
В этой могиле под скромными ивами
Спит он, зарытый землёй,
С чистой душой, со святыми порывами,
С верой зари огневой.
Тихо погасли огни благодатные
В сердце страдальца земли,
И на чело, никому не понятные,