Стихотворение

Римских ночей полновесные слитки,
Юношу Гёте манившее лоно, -
Пусть я в ответе, но не в убытке:
Есть многодонная жизнь вне закона.

Возможна ли женщине мёртвой хвала?
Она в отчужденьи и в силе,
Её чужелюбая власть привела
К насильственной жаркой могиле.

На мёртвых ресницах Исакий замёрз
И барские улицы сини -
Шарманщика смерть, и медведицы ворс,
И чужие поленья в камине...

Ласкаясь к лазури, прозрачно алея,
Стыдился, смеясь, изумительный день;
Змеёй золотистой казалась аллея;
Крылом голубиным — лиловая тень.

Кто золото в роще рассыпает изящной, огненной рукой? Лиловая птичка пролетает и звонко шутит над другой… Сегодня твои я вспомнил очи… (Будь сильным, сердце, не грусти!) Какое-то имя все не хочет уснуть в моей больной груди.

Милая, хочешь за темными опушками
Ночью бледно-лунной обняться со мною?
Звезды и цветики кажутся игрушками,
Сказкой не то белой, не то голубою…

Лиловый дым над снегом крыши
По небу розовому плыл
И друг за другом, выше, выше,
Венки мгновенные струил.

Печали думы, тихо рея
По небу розовой любви,
Исчезли, ветрено бледнея,
Как эти дымные венки.

Проходит лунный луч. В покоях опустело;
Но нет, не говори, что умер старый дом…
В безмолвии ночей душа живёт без тела…
Есть жизнь отпетых дней в безмолвии таком.

Ты — в дремоте любви; я целую глаза;
Под губами трепещут ресницы;
Расплелись на подушке твои волоса
И власа неизвестной царицы.

Нет… Я знаю: те пряди царицы-луны,
Расплетенные ласками ночи…
Ты раскрыла глаза… потемнели они…
Я люблю эти тёмные очи.

Мне странно увидать оглядкой от разлуки,
Как просто в первый день любили мы с тобой,
Как, за руки держась, раскачивали руки,
Бесхитростно бродя под липовой листвой.