Стихотворение

Если б меня наши враги взяли
И перестали со мной говорить люди,
Если б лишили меня всего в мире:
Права дышать и открывать двери
И утверждать, что бытие будет
И что народ, как судия, судит, -
Если б меня смели держать зверем,

Слышу, слышу ранний лёд,
Шелестящий под мостами,
Вспоминаю, как плывёт
Светлый хмель над головами.

Как землю где-нибудь небесный камень будит,
Упал опальный стих, не знающий отца.
Неумолимое - находка для творца -
Не может быть другим, никто его не судит.

Я нынче в паутине световой -
Черноволосой, светло-русой, -
Народу нужен свет и воздух голубой,
И нужен хлеб и снег Эльбруса.

Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

Что делать нам с убитостью равнин,
С протяжным голодом их чуда?
Ведь то, что мы открытостью в них мним,
Мы сами видим, засыпая, зрим,
И всё растёт вопрос: куда они, откуда
И не ползёт ли медленно по ним

О, этот медленный, одышливый простор! -
Я им пресыщен до отказа, -
И отдышавшийся распахнут кругозор -
Повязку бы на оба глаза!

В лицо морозу я гляжу один:
Он - никуда, я - ниоткуда,
И всё утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.

Влез бесёнок в мокрой шёрстке -
Ну, куда ему, куды? -
В подкопытные напёрстки,
В торопливые следы;
По копейкам воздух вёрсткий
Обирает с слободы.

Дрожжи мира дорогие:
Звуки, слёзы и труды -
Ударенья дождевые
Закипающей беды
И потери звуковые -
Из какой вернуть руды?