Короткие стихи

Он вечно цеховой у Цинского приятель,
Он первой гильдии подлец,
Второй он гильдии купец
И третьей гильдии писатель.

На небесах печальная луна
Встречается с веселою зарёю,
Одна горит, другая холодна.
Заря блестит невестой молодою,
Луна пред ней, как мёртвая, бледна.
Так встретился, Эльвина, я с тобою.

Как Карабанов взял «Альзиру» перевесть,
‎И в аде слух о том промчался,
‎Тогда Вольтер, вздохнув, признался,
Что точно грешникам по смерти мука есть!

Мой друг, моё сердце устало,
Печальное сердце поэта…
Мой друг, в глубине зазвучала
Та песня, которая спета…

Замолкни! Пусть будет ненастье
И труд и привычное стадо…
Есть письма, есть души, есть счастье,
Которые трогать не надо…

Я могу на папе
День и ночь кататься.
Плохо, что на папе
Не за что хвататься.
Обхватишь его сзади -
Он кричит: - Не видно! -
А за волосы - больно,
А за уши - обидно!

Победа грезилась, мечталась.
Был дорог жизни каждый миг…
Тут я спросил: Как… воевалось?..
«Обычно, – произнёс старик,

Война ни есть какое дело.
Мир – вот что главное, сынок».
Чтоб миру быть – нужна тут смелость:
Не допустить несчастий срок…

На поднебесном утёсе, где бури
Свищут в слепящей лазури, —
Дикий, зловонный орлиный приют.

Пью, как студёную воду,
Горную бурю, свободу,
Вечность, летящую тут.

Зачем кричишь ты, что ты дева,
На каждом девственном стихе?
О, вижу я, певица Ева,
Хлопочешь ты о женихе.

Пучкова, право, не смешна:
    Пером содействует она
Благотворительным газет недельных видам,
Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам.

Роскошны вы, хлеба заповедные
Родимых нив, —
Цветут, растут колосья наливные,
А я чуть жив!
Ах, странно так я создан небесами,
Таков мой рок,
Что хлеб полей, возделанных рабами,
Нейдёт мне впрок!

На рояле песня играет на скрипке.
Грушевидные бегемоты
ищут хризантемы,
необходимые им для выживания.
Так безобразен вид моего лица
под серой тенью трагедии.

  Бывало, прежних лет герой,
Окончив славну брань с противной стороной,
Повесит меч войны средь отческия кущи;
А трагик наш Бурун, скончав чернильный бой,
    Повесил уши.