Суд

Нас больше нет. Мы всё забыли,
Взвихрясь в невиданной игре.
Чуть вспоминаем, как вы стыли
В карре, в далеком декабре.

И как гремящий Зверь железный,
Вас победив, — не победил...
Его уж нет — но зверь из бездны
Покрыл нас ныне смрадом крыл.

Народ кипит в монастыре;
У врат святых и на дворе
Рабы боярские стоят.
Их копья медные горят,
Их шапки длинные кругом
Опушены густым бобром;
За кушаком блестят у них
Ножны кинжалов дорогих.
Меж них стремянный молодой,

И вкусы и запросы мои - странны, -
Я экзотичен, мягко говоря:
Могу одновременно грызть стаканы -
И Шиллера читать без словаря.

Лисичка настрочила в суд бумагу:
Она-де видела, как серый Вол
Овёс господский ел и пил, мошенник, брагу -
Насытился и прочь пошёл.
Медведь и Волки, судьи не на шутку
Вола решили проучить,
Уселись чуть ли не на сутки.
«Такое можно ли простить! -

Кто скажет мне, почему
Я в толк никак не возьму,
За что же взаправду я
Попал в тюрьму?

Бывало, я крал зерно,
Бывало, я жрал вино,
Но не за это сесть
Мне суждено.

Меня застрелит белый офицер
не так — так этак.
Он, целясь,— не изменится в лице:
он очень меток.

И на суде произнесёт он речь,
предельно краток,
что больше нечего ему беречь,
что нет здесь пряток.

Что же ты потупилась в смущеньи?
Погляди, как прежде, на меня,
Вот какой ты стала - в униженьи,
В резком, неподкупном свете дня!

Из Нюрнберга, где ждут процесса,
На днях известье пришло о том,
Что у фашиста Рудольфа Гесса
Отшибло память перед судом...

Как сообщает об этом пресса,
Забыл он десять последних лет.
В разбитом сердце Рудольфа Гесса
Воспоминаний о прошлом нет!

Фашистских армий оборона
Была у Волги и у Дона.
Потом прошла по Белоруссии,
Затем была в Восточной Пруссии.

А передвинулась сюда -
В зал Нюрнбергского суда.
Сидят в траншее адвокаты,
Сжимая перья-автоматы.

Так Вы изволите надеяться, что Вам меня удастся встретить
Уж если не в гостиной шёлковой, так в жёсткой камере судьи?
Какая всё же Вы наивная! Считаю долгом Вам заметить:
Боюсь, Вы дело проиграете, и что же ждёт Вас впереди?..

Я там не был, Ваша честь,
В это время, в этом месте.
Это жесть, жесть, жесть,
Не катал я этой жести.

Я там не был, я не бы́л
В этом месте, в это время.
Я посуду в кухне мыл,
Я писал стихотворенье.