Маргарита Алигер

Летний день заметно убывает.
Августовский ветер губы сушит.
Мелких чувств на свете не бывает.
Мелкими бывают только души.
Даже ревность может стать великой,
если прикоснётся к ней Отелло...
А любви, глазастой, многоликой,

Люди мне ошибок не прощают.
Что же, я учусь держать ответ.
Лёгкой жизни мне не обещают
телеграммы утренних газет.

Щедрые на праздные приветы,
дни горят, как бабочки в огне.
Никакие добрые приметы
лёгкой жизни не пророчат мне.

Прошли года, затягивая шрамы,
как след в песке — касание волны,
и пряничные вяземские храмы
стоят, как будто не было войны.
И незачем сворачивать с дороги
по рытвинам, — проедем ли, бог весть?!
чтоб увидать раненья и ожоги,

Мне жалко радостей ребячьих,
которых больше в мире нет, -
одесских бубликов горячих,
дешёвых маковых конфет.

Того волшебного напитка,
что ударял внезапно в нос.
Того целебного избытка
недоумений, сил и слёз.

Мне предначертано в веках,
из дома изгнанной войною,
пройти с ребёнком на руках
чужой лесистой стороною,

узнать дорогу до конца,
хлебнуть мороза, зноя, пыли,
и плакать каплями свинца,
которыми тебя убили.

Тополей влюблённое цветенье
вдоль по Ленинградскому шоссе...
Первое моё стихотворенье
на твоей газетной полосе...

Первый трепет, первое свиданье
в тихом переулочке твоём.
Первое и счастье, и страданье.
Первых чувств неповторимый гром.

Что не по нас — мы скажем иногда:
— При коммунизме будет по-другому. —
А по-какому?
Движутся года.
Путь в будущее — как дорога к дому.

Первый шорох, первый голос
первого дрозда.
Вспыхнула и откололась
поздняя звезда.
Все зарделось, задрожало...
Рассвело у нас...
А в Америке, пожалуй,
сумерки сейчас.
Но, клубясь по всей Европе,
отступает ночь...

Над полем медленно и сонно
заката гаснет полоса.
Был день, как томик Стивенсона,
где на обложке паруса.
И мнилось: только этот томик
раскрой - начнутся чудеса...
Но рубленый весёлый домик,
детей и женщин голоса...
Но суета, неразбериха,

Несчётный счёт минувших дней
неужто не оплачен?
...Мы были во сто крат бедней
и во сто крат богаче.
Мы были молоды, горды,
взыскательны и строги.
И не было такой беды,
чтоб нас свернуть с дороги.
И не было такой войны,