Яков Петрович Полонский

Что, если на любовь последнюю твою
Она любовью первою ответит
И, как дитя, произнесёт: «люблю», —
И сумеркам души твоей посветит?
Её беспечности, смотри, не отрави
Неугомонным подозреньем;
К её ребяческой любви
Не подходи ревнивым привиденьем.

Чтобы песня моя разлилась как поток,
‎Ясной зорьки она дожидается:
Пусть не тёмная ночь, пусть горящий восток
‎Отражается в ней, отливается…
Пусть чиликают вольные птицы вокруг,
‎Сонный лес пусть проснётся, — нарядится,

Помню, где-то в ночь с проливным дождём
Я бродил и дрог под чужим окном;
За чужим окном было так светло,
Так манил огонь, что я — стук в стекло…
Боже мой! какой поднялся содом!
Как встревожил я благородный дом!
«Кто стучит! — кричат, — убирайся, вор!

Было время, — похвалялась
Наша русая коса,
Что она-де чудодейка, —
Всему городу краса!
Молодцы по ней вздыхали,
Старцы охали по ней,
И ломался частый гребень
В мягком золоте кудрей.

Раз, на помосте Олимпа, баловень Зевса лукавый,
Резвый Эрот, увидал Аполлона священную лиру;
Мигом подкрался и с важною миной бойкой ручонкой
Стал ударять по струнам её, туго-натянутым. Глухо
Звякнув, заныли ему непослушные гулкие струны.

С вавилонского столпотворенья
И до наших дней — по всей земле
Дух вражды и дух разъединенья
Держат мир в невежестве и зле.
Люди на людей куют во мраке цепи,
Истина не смеет быть нагой,
И с морями берега, с горами степи
Без конца ведут кровавый бой.

Я врагами богат и друзьями,
Стало быть, и вражда — не беда,
Но беда, что сильна, и криклива,
И смела боевая вражда.
А наивная дружба готова
Мне и денег, и славы желать,
Но робка, щекотлива и любит,
Молча мне сострадая, вздыхать.

Я ль первый отойду из мира в вечность — ты ли,
Предупредив меня, уйдёшь за грань могил,
Поведать небесам страстей земные были,
Невероятные в стране бесплотных сил!
Мы оба поразим своим рассказом небо
Об этой злой земле, где брат мой просит хлеба,

Я не боюсь врагов, пусть видят,
Что я их трусить перестал, —
Не презирают, — ненавидят
Они души моей закал.

Пусть их слепой вражды перуны
Впотьмах, как фейерверк, гремят, —
Под этот гром не замолчат
Моей души живые струны.

Я умер, и мой дух умчался в тот эфир,
‎Что соткан звёздными лучами, —
Я не могу к тебе вернуться в пыльный мир,
‎С его пороком и цепями… —