Стихотворение

В тумане плавают осины,
И холм маячит впереди.
Неудивленно и несильно
Дрожит душа в моей груди.

Вот так, наверно, и застыну,
И примет мой последний взгляд
Морозом схваченную глину
И чей-то вырубленный сад.

Осень, опять начинается осень.
Листья плывут, чуть касаясь воды.
И за деревней на свежем покосе
Чисто и нежно желтеют скирды.

Голубеет осеннее поле,
И чернеет ветла за рекой.
Не уйти от навязчивой боли
Даже в этот прозрачный покой.

Потемнела, поблекла округа -
Словно чувствует поле, что я
Вспоминаю погибшего друга,
И душа холодеет моя.

Я в первый раз в Москву приехал
Тринадцать лет тому назад
Мне в память врезан
Скорбной вехой
Тюрьмы облупленный фасад.

Солдат конвойных злые лица.
Тупик, похожий на загон...
Меня в любимую столицу
Привёз "столыпинский" вагон.

Его приговорили к высшей мере,
А он писал,
А он писал стихи.
Ещё кассационных две недели,
И нет минут для прочей чепухи.

Звенел топор, потом пила.
Потом — последнее усилье.
Берёза медленно пошла,
Нас осыпая снежной пылью.

Спилили дерево не зря, -
Над полотном, у края леса,
Тугие ветры декабря
Могли свалить его на рельсы.

Мы на заре самих себя заспали,
И жизнь шумит, как сорная трава.
На крошку хлеба голубя поймали
Мальцы замоскворецкого двора.

Когда ты спишь,
Когда ты спишь, моя милая,
Когда ты спишь,
подложив под голову сон,
Эпоха решает меня помиловать,
Эпоха звучит со мной в унисон.

Так жизнь протекает светло, горячо,
Струёй остывающего олова,
Так полночь кладёт на моё плечо
Суровую свою голову.

Прощай, моя юность! Ты ныла во мне
Безвыходно и нетерпеливо
О ветре степей, о полярном огне
Берингова пролива.

Луна стоит на капитанской вахте,
На триста вёрст рассыпался прибой.
И словно белая трепещущая яхта
Уходит женщина, любимая тобой.