Стихотворение

У апельсина кожура
Красней гусиных лап.
На родине была жара,
А нынче он озяб.
Такой тут ветер ледяной,
Что стынут даже сосны.
А он, подумайте, в одной
Обёртке папиросной.
Впервые снежных звёздочек
Он увидал полёт,

Ночь идёт на мягких лапах,
Дышит, как медведь.
Мальчик создан, чтобы плакать,
Мама — чтобы петь.

Отгоню я сны плохие,
Чтобы спать могли
Мальчики мои родные,
Пальчики мои.

Слишком быстро проходит жизнь моя,
Редеет лесной опушкой,
И я - вот эта самая я -
Буду скоро беленькой старушкой.

И в гостиной у дочери моей Жанны,
Одетая по старинной моде,
Буду рассказывать медленно и пространно
О девятьсот семнадцатом годе.

Скупа в последней четверти луна.
Встаёт неласково, зарёй гонима,
Но ни с какой луною не сравнима
Осенней звёздной ночи глубина.

Собачье сердце устроено так:
Полюбило — значит, навек!
Был славный малый и не дурак
Ирландский сеттер Джек.

Как полагается, был он рыж,
По лапам оброс бахромой,
Коты и кошки окрестных крыш
Называли его чумой.

Однажды дала объявленье
Улитка:
«Сдаётся квартира с отдельной
Калиткой.
Покой, тишина. Огород
И гараж.
Вода. Освещение.
Первый этаж».
Едва появилось в лесу
Объявленье,
Тотчас же вокруг началось
Оживленье.

И прежде чем укрыть в могиле
Навеки от живых людей,
В Колонном зале положили
Его на пять ночей и дней...

И потекли людские толпы,
Неся знамёна впереди,
Чтобы взглянуть на профиль жёлтый
И красный орден на груди.

Прохладнее бы кровь и плавников бы пара,
И путь мой был бы прям.
Я поплыла б вокруг всего земного шара
По рекам и морям.

Безбровый глаз глубоководной рыбы,
И хвост, и чешуя...
Никто на свете, даже ты бы,
Не угадал, что это я.

Мы Красной Пресне слово предоставим,
Продлим регламент Ленинским горам,
Откуда вся Москва, в красе и славе,
Открыта солнцу, звёздам и ветрам.

Лошадка добрая моя,
По имени Пегас,
Ты тут как тут, чуть только
Отдам тебе приказ.
Не будь бы этого, беда —
Ходить бы мне пешком.
И только редко, иногда,
Ты молвишь мне тишком:
«Хозяюшка, повремени,
Дозволь передохнуть.