Стихотворение

Мы говорим, когда нам плохо,
Что, видно, такова эпоха,
Но говорим словами теми,
Что нам продиктовало время.
И мы привязаны навеки
К его взыскательной опеке,
К тому, что есть большие планы,
К тому, что есть большие раны,

Моя любовь взошла в декабрьский вечер,
Когда из уст исходит лёгкий пар,
Когда зима сухим морозом лечит
Туманной осени угар.
Её тогда не пеленали страсти.
Ясна и холодна,
Из тесных и убогих яслей
Уйти не жаждала она.
На заре даже древний разум

Морили прежде в розницу,
Но развивались знания.
Мы, может, очень поздние,
А, может, слишком ранние.

Сидел писец в Освенциме,
Считал не хуже робота -
От матерей с младенцами
Волос на сколько добыто.

Молодому кажется, что в старости
Расступаются густые заросли,
Всё измерено, давно погашено,
Не пойти ни вброд, ни врукопашную,
Любит поворчать, и тем не менее
Он дошел до точки примирения.
Всё не так. В моем проклятом возрасте

Мне никто не скажет за уроком "слушай",
Мне никто не скажет за обедом "кушай",
И никто не назовет меня Илюшей,
И никто не сможет приласкать,
Как ласкала маленького мать.

Мир велик, а перед самой смертью
Остаётся только эта горстка,
Тёплая и тёмная, как сердце,
Хоть её и называли чёрствой,
Горсть земли, похожей на другую, —
Сколько в ней любви и суеверья!
О такой и на небе тоскуют,
И в такую до могилы верят,

Люблю немецкий старый городок —
На площади липу,
Маленькие окна с геранями,
Над лавкой серебряный рог
И во всём этот легкий привкус
Милой романтики.

Я приду к родимой, кинусь в ноги,
Заору:
"Бабы плачут в огороде
Не к добру.
Ты мне волосы обрезала,
В соли омывала,
Нежная! Любезная!
Ты меня поймала!
Пред тобой, пред барыней,
Я дорожки мету.
Как комарик, я

Есть в Ленинграде, кроме неба и Невы,
Простора площадей, разросшейся листвы,
И кроме статуй, и мостов, и снов державы,
И кроме незакрывшейся, как рана, славы,
Которая проходит ночью по проспектам,
Почти незримая, из серебра и пепла, -

Я только лист на дереве заглохшем.
Уныл и нем России сын.
Уж не нальётся вешним соком
Душа моя, — она, как дым
Развеянный. Ты, ветер, вей!
Умру, не высказав любви своей.
Уж смерть пришла, но в смерть ещё не верю.