Стихотворение

Далёко-далёко, там за скалами сизыми,
Где веет пустынями неверный сирокко,
Сменяясь цветочными и грёзными бризами,
Далёко-далёко,

Люблю лимонное с лиловым:
Сирень средь лютиков люблю.
Лимон фиалками томлю.
Пою луну весенним словом:
Лиловым, лучезарным, новым!
Луна - подобно кораблю...
Люблю лиловое с лимонным:
Люблю средь лютиков сирень.

Изыскная, как жительница Вены,
В венгерке дамской, в платье bleugendarme,
Испрыскав на себя флакон вервэны,
Идёт она, - и в ней особый шарм.

Если вы встретите женщину тихую,
Точно идущую в шорохах сна,
С сердцем простым и с душою великою,
Знайте, что это - она!

В ней тихо бродила душа.
Она была так хороша.

Душа хороша как она:
Пригожа, светла и нежна.

И не было мига средь дня,
Чтоб ей не хотелось меня.

И не было суток в году,
Чтоб мог я помыслить: "не жду"...

Вид поля печальный и голый.
Вид леса уныло-нагой.
На крыше одной - белый голубь,
И карий - на крыше другой.

И море, - и то как-то наго
У гор оголённых грустит.
И суша, и воздух, и влага -
Всё грусть и унынье таит.

Деревня спит. Оснеженные крыши -
Развёрнутые флаги перемирья.
Всё тихо так, что быть не может тише.

В сухих кустах рисуется сатирья
Угрозья головы. Блестят полозья
Вверх перевёрнутых саней. В надмирье

Я, несомненно, скверный патриот,
Но не могу не радоваться бою
У петербургских западных ворот:

Быть может, жизнь несёт тот бой с собою!
А значит - и искусство, и любовь.
В нём чувствуется что-то голубое,

По долгу кайтселита я с ружьём
До четырёх утра брожу вдоль хижин,
Расползшихся чудовищным ужом.

Не тронь меня, кто кем-нибудь обижен:
Чем помогу? - ружьё моё без пуль,
И вид его угрозный неподвижен.

Тебя провожать, чтобы встретить потом,
С тобою расстаться, чтоб свидеться вновь
Чтоб в этой разлуке загрезиться сном,

Чтоб в этой разлуке грузиться в любовь,
И чувствовать то, чего нет при тебе...
Когда мы вдвоём, стынет сердце и кровь,