Философские размышления

Каждый дом меня как-будто знает.
Окна так приветливо глядят.
Вот тот крайний чуть-ли не кивает,
Чуть-ли не кричит мне: Как я рад!

Начну по порядку описывать мир,

Когда томительное, злое
Берёт раздумие меня...
Когда, как дерево гнилое,
Всё распадается святое,
Чему так долго верил я...
Когда так дерзко, так нахально
Шумит действительная жизнь —
И содрогается печально
Душа — без сил, без укоризн...

Вот он, корень,
Корень зла!
Ох, и чёрен
Корень зла.

Как он нелицеприятно
Смотрит с круглого стола,
Этот самый корень зла!

- Надо сжечь его до тла,
Чтоб исчез он безвозвратно!

Только в неверной воде может Луна расколоться,
Если с налёта волной ветер захочет играть.
Только в холодных морях, только во мраке колодца
Только в неверной воде может Луна расколоться.
Ясно во мне Ты горишь. Ветру с Тобой ли бороться!

Мой ум — мужицкой складки,
Привыкший с ранних лет брести путём угадки.
Осилив груды книг, пройдя все ранги школ,
Он всё ж не приобрёл ни гибкости, ни лоска:
Стрелой не режет он воды, как миноноска,
Но ломит толстый лёд, как грузный ледокол.

Покрытый ранами, поверженный во прах,
Лежал я при пути в томленье и слезах
И думал про себя в тоске невыразимой:
"О, где моя родня? Где близкий? Где любимый?"
И много мимо шло... Но что ж? Никто из них
Не думал облегчить тяжёлых ран моих.

Спаситель, спаситель!
Чиста моя вера,
Как пламя молитвы!
Но, боже, и вере
Могила темна!
Что слух мой заменит?
Потухшие очи?
Глубокое чувство
Остывшего сердца?
Что будет жизнь духа
Без этого сердца?

Замер напряжённо,
вслушиваясь в звуки музыки
самой жизни

На берегу сидел слепой ребёнок,
И моряки вокруг него толпились;
И улыбаясь он сказал: "Никто не знает,
Откуда я, куда иду и кто я,
И смертный избежать меня не может,
Но и купить ничем меня нельзя.
Мне все равны: поэт, герой и нищий,

Не верю, Господи, чтоб Ты меня забыл,
Не верю, Господи, чтоб Ты меня отринул:
Я Твой талант в душе лукаво не зарыл,
И хищный тать его из недр моих не вынул.

Хотя не имеет смысла, деревья ещё растут.
Их можно увидеть в окне, но лучше издалека.
И воздух почти скандал, ибо так раздут,
что нетрудно принять Боинг за мотылька.