Небо

Молчит сомнительно Восток,
Повсюду чуткое молчанье...
Что это? Сон иль ожиданье,
И близок день или далёк?
Чуть-чуть белеет темя гор,
Ещё в тумане лес и долы,
Спят города и дремлют селы,
Но к небу подымите взор...

Над алтарём дымящихся зыбей
Приносит жертву кроткий бог морей.

Глухое море, как вино, кипит.
Над морем солнце, как орёл, дрожит,

И только стелется морской туман,
И раздается тишины тимпан;

Мне снилась сумрачная бездна,
Обрывы скал по сторонам,
Где рвался к ясным небесам
Поток, бушуя безполезно.
А в небе облако текло
Стезёю светлой и лазурной,
Бледней, чем светлое чело
От страсти сдержанной и бурной
Оно - дитя спокойных рек,

Надо мною
столько неба -
одному не удержать!
Я хочу, чтоб все на свете
вышли в поле подышать!

Не всё душе болезненное снится:
Пришла весна — и небо прояснится.

Над водоёмом склонившись,
мальчик с восторгом сказал:
"Какое красивое небо!
Как отразилось оно!
Оно самоцветно, бездонно!" -
"Мальчик мой милый,
ты очарован одним отраженьем.
Тебе довольно того, что внизу.
Мальчик, вниз не смотри!

Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

- Эй, портной, поскорее
Ты тучку зашей,
Чтобы дождик не лился
Из серых щелей.

- Подожди, выйдет солнышко
На небосвод,
Золотой своей ниткой
Все тучи зашьёт.

Небо — как будто летящий мрамор
с белыми глыбами облаков,
словно обломки какого-то храма,
ниспровергнутого в бездну веков!

Это, наверно, был храм поэзии:
яркое чувство, дерзкая мысль;
только его над землёю подвесили
в недосягаемо дальнюю высь.

Ведь никто не возвратился оттуда
Объяснить нам наш щенячий отчаянный свет
Значит — злые пузыри
И небо, как кофе
И небо, как кофе

Тяжёлое небо набрякло, намокло.
Тяжёлые дали дождём занавешены.
Гроза заливает июльские стекла,
А в стеклах - внезапно - видение женщины.

Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.