Отец

В полку Таращанском когда-то
Комбатом служил мой отец.
Однажды, году в тридцать пятом,
Комбата проведал боец.

Перед четвертною бутылью
И сахарною головой
Сидели, и пели, и пили
Комбат и его вестовой.

Вечер. В мокрых цветах подоконник.
Благодать. Чистота. Тишина.
В этот час, голова на ладонях,
Мать обычно сидит у окна.

Не откликнется, не повернётся,
Не подымет с ладоней лица
И очнётся, как только дождётся
За окошком улыбки отца.

Вот, дети! вам отец в наследье оставляет,
Что он из опыта с трудом почерпнуть мог.
Не все тут сведенья вам нужны сообщает
К познанью жизни сей излучистых дорог;
Не все он истощил советы,
Как злые отразить наветы;
Не показал всего здесь в зеркале сует,

У солистки платье в блёстках,
Круглый рот, блестящий взор.
А за нею на подмостках
В три ряда – гремящий хор.

Что мне до её убора?
Что мне до её лица?
Мне послышался из хора
Голос моего отца.

Вот ведь настали деньки!
В доме такая тоска.
Спутаешь половики
И не дадут шлепка.

Стулья не на местах.
Цветок на окне чуть живой.
Не вовремя и не так
Отец поливает его.

Мы измаялись в разлуке –
Год как с фронта писем нет.
Есть контора в Бузулуке,
Дашь запрос – пришлют ответ.

Твой отец нажил честным трудом
Сотни тысяч и каменный дом;
Облачась в дорогой кашемир,
Твоя мать презирает весь мир;
Как же ты я это трудно понять я
Ни в отца уродилась, ни в мать?

Гибкая палка.
Московская снасть.
Это рыбалка,
Отцовская страсть.

Сердца блаженный,
Ликующий стук.
Чуткой антенной
Замер бамбук.

Смертная скука
Со стороны.
Сладкая мука
У края волны.

Кричу молчаньем в смерть:
«Отец, ты где? Я жду тебя, откликнись,
Смотри… Весна... Христос Воскрес!
Живи любой из новых жизней.

Цветы твои опять взошли
На даче, а ты всё не едешь…
Жужжат ожившие шмели,
И соловьи поют о лете.