Стихи про поэта

Я Гумилёву отдавал визит,
Когда он жил с Ахматовою в Царском,
В большом прохладном тихом доме барском,
Хранившем свой патриархальный быт,

Мне четырнадцать лет, а ему шестьдесят.
Он огромен и сед, и румян, и носат.
Он о сыне скорбит, я грущу без отца.
Май цветёт. А войне всё не видно конца.
Осторожно мою он решает судьбу
И тревожно глядит на мою худобу.
Завтра утром меня он помчится спасать.

Звезда на небе ярко блещет,
Её сиянием в тиши
Восхищены, кому под вечер
Обращены её лучи.
Она горит, сверкает ярко
На радость взору большинства,
Но как на самом деле жарко
В груди блестящего костра,
Никто не властен разглядеть.

Слышу на улице шум быстро идущего Пяста.
Вижу: торчит из пальто семьдесят пятый отрыв.
Чую смущённой душой запах голландского сыра
И вожделею отнять около ста папирос.

Какая тающая нежность!
Какая млеющая боль!
Что за чеканная небрежность!
Что за воздушная фиоль!

Он весь из сладостного вздоха,
Он весь - безгрешное дитя...
Плохое у него не плохо,
И тёмное поёт, блестя...

Неумолимо солнце, как дракон.
Животворящие лучи смертельны.
Что ж, что поля ржаны и коростельны? -
Снег выпадет. Вот солнечный закон.

На фоне пасмурного неба,
Деревья будто бы во сне.
За ними непробудно, следом,
Застыла вышка в тишине.

Молчат еловые верхушки,
Мечтая, неподвижно спят.
Лишь где-то ворон на макушке,
Качает ветку как дитя.

В дни пред паденьем Петербурга,
В дни пред всемирною войной, -
Случайно книжка Эренбурга
Купилась где-то как-то мной.

И культом ли католицизма,
Жеманным ли слегка стихом
С налётом хрупкого лиризма,
Изящным ли своим грехом, -

Жил Сологуб на даче Мэгар,
Любимый, старый Сологуб,
В ком скрыта магия и нега,
Кто ядовит и нежно-груб...

Так в Тойле прожил он два лета
На крайней даче, у полей
И кладбища, и было это
Житьё мне многого милей.

Идёт человек не от мира сего,
Вводя в искушенье собак.
В сторонку гусыни спешат от него,
Гогочет вдогонку гусак.

Видать сочиняет чудак на ходу
Под мерные взмахи руки,
Бормочет, лопочет, как будто в бреду,
И в лужу роняет очки.