Игорь Северянин

То было в Гатчине, лет десять
Тому назад, но до сих пор
Отрадно мне тем летом грезить
И вспоминать наш разговор.

И вот, я помню: мы, княгиня,
Сидим в столовой. Ночь близка.
Вы говорите мне о сыне,
И в Вашем голосе - тоска.

Когда поблекнут георгины
Под ало-желчный лесосон,
Идите к домику Регины
Во все концы, со всех сторон.

Идите к домику Регины
По всем дорогам и тропам,
Бросайте на пути рябины,
Дабы назад вернуться вам.

Отныне плащ мой фиолетов,
Берета бархат в серебре:
Я избран королём поэтов
На зависть нудной мошкаре.

Меня не любят корифеи —
Им неудобен мой талант:
Им изменили лесофеи
И больше не плетут гирлянд.

Меж Тойлою и Пюхаеги -
Ложбина средь отвесных гор.
Спускаясь круто к ней в телеге,
Невольно поднимаешь взор.

В ложбине маленькая речка, -
В июле вроде ручейка, -
(...О, речка, речка - быстротечка!)
Течёт... для рачного сачка?!

В приморском парке над рекою есть сосна,
Своею формою похожая на лиру.
И на оранжевом закате в октябре
Приходит девушка туда ежевечерно.
Со лба спускаются на груди две косы,
Глаза безумствуют весёло-голубые,

Ореховые клавесины,
И отражённая в трюмо
Фигурка маленькой кузины,
Щебечущей на них Рамо...

В углу с подушкою качалка
Воздушнее затей Дидло.
На ней засохшая фиалка,
Которой сердце отцвело...

"От Солнца я веду свой род!"
Сказала доблестная Саба.
В краю банана, змей и краба
Жил впечатлительный народ.
Царь слов обратно не берёт,
Когда звучат слова не слабо...
"От Солнца я веду свой род!"
Сказала доблестная Саба.

Восемь лет эту местность я знаю.
Уходил, приходил,- но всегда
В этой местности бьёт ледяная
Неисчерпываемая вода.

В нём есть от Гамсуна, и нежный весь такой он:
Любивший женщину привык ценить тщету.
В нём тяга к сонному осеннему листу,
В своих тревожностях он ласково спокоен.

О, знаю я, когда ночная тишь
Овеет дом, глубоко усыплённый,
О, знаю я, как страстно ты грустишь
Своей душой, жестоко оскорблённой!..