Александр Трифонович Твардовский

С одной красой пришла ты в мужний дом,

О горестном девичестве не плача.
Пришла девчонкой — и всю жизнь потом
Была горда своей большой удачей.

Пускай сегодняшний вчерашним
День обернётся трудовой.
Он на счету твоём всегдашнем.
Он — жизнь, и ты при нем живой.

Пускай другой иначе судит —
Что жизнь на малый срок дана…
На тот же срок она да будет
Лишь делом избранным полна!

Звонкой и жесткой
Осенью ранней
Видел я это
В лесном Предуралье.

Через отлогий
Увал каменистый
Просека вдаль
Уносилась, как выстрел.

И на далёком
Её протяженье —
Дымы, дымки,
Копошенье, движенье.

Звон из кузницы несётся,
Звон по улице идёт.
Отдаётся у колодца,
У заборов, у ворот.
Дружный, утренний, здоровый
Звон по улице идёт.
Звонко стукнула подкова,
Под подковой хрустнул лёд;
Подо льдом ручей забулькал,
Зазвенело всё кругом;

Когда серьёзные причины
Для речи вызрели в груди,
Обычной жалобы зачина —
Мол, нету слов — не заводи.

Все есть слова — для каждой сути,
Все, что ведут на бой и труд,
Но, повторяемые всуе,
Теряют вес, как мухи мрут.

Жизнью ни голодною, ни сытой,
Как другие многие края,
Чем ещё была ты знаменита,
Старая Смоленщина моя?
Бросовыми землями пустыми,
Непроезжей каторгой дорог,
Хуторской столыпинской пустыней,
Межами и вдоль и поперёк…

Снег стает, отойдет земля,
Прокатится громок густой.
Дождь тёплый хлынет на поля
И смоет клочья пены снеговой.
Запахнет тополем волнующе.
Вздыхаешь, говоришь:
– Весна… —
Но ждёшь, но думаешь,
Что пережил не всю ещё

Снега потемнеют синие
Вдоль загородных дорог,
И воды зайдут низинами
В прозрачный ещё лесок.
Недвижной гладью прикинутся,
И разом – в сырой ночи́
В поход отовсюду ринутся,
Из русел выбив ручьи.
И, сонная, талая,
Земля обвянет едва,

Не давали покоя они петуху,
Ловят по двору, бегают, слышу,
И загнали куда-то его под стреху.
И стреляли в беднягу сквозь крышу.

В деле своём без излишней тревоги
Мы затвердили с давнишней поры
То, что горшки обжигают не боги,
Ну, а не боги, так — дуй до горы.