Валентин Дмитриевич Берестов

Один укол стального жальца –
Анализ крови сделан мне.
Он, правда, высосан из пальца,
Но убедителен вполне.

Кто поезда на полустанке ждёт,
Глядит назад, мечтой летя вперёд.
Да, все до одного туда глядят,
Хоть никому не хочется назад.

Близкое порою нас не тронет,
А чужое кажется родным.
Не поймёшь, хохочет или стонет
Дикий голубь голосом грудным.
Чуть примолк и начинает снова,
И зовёт меня в степную даль.
И душа по-прежнему готова
Всё принять – и радость, и печаль.

В дневнике заданья на дом
И стоят отметки рядом.
До чего же хороши!
Ну-ка, мама, подпиши!

Я малышей люблю от всей души.
За что? За то, что это – малыши.
Люблю и великана всей душой.
За что? За то, что он такой большой.

Зло без добра не сделает и шага,
Хотя бы потому,
Что вечно выдавать себя за благо
Приходится ему.

Добру, пожалуй, больше повезло
Не нужно выдавать себя за зло!

Зачем он сделал этак, а не так,
Я размышлял и попадал впросак.
Мол, странности. Мол, солнце не без пятен.
Но чуть предположил, что он – дурак,
Весь смысл его деяний стал понятен.

Когда леса ещё таят
Оцепененье ночи,
Берёзы тучею стоят,
Лиловые от почек.

И облака белее дня,
И чисты ветра струи.
И зеленеют зеленя
Сквозь дымку дождевую.

К нам доктор Лебедев пришёл.
Он шляпу снял. Он сел за стол.
Не понимая ничего,
Мы с братом смотрим на него.
Он без халата. Он с женой.
Он не спросил: «А кто больной?»
И раскрывать не надо рот,
Когда он ложечку берёт.

Жил я в раннем детстве в доме у колодца.
Ждал, когда ведёрко у кого сорвётся.

И тогда соседи к нам стучали в сени,
Где в углу под лавкой их ждало спасенье.

Выходила мама и весьма любезно
Им вручала «кошку» с лапою железной.